Приморский поселок коктебель место известное. Коктебель курортный поселок. Достопримечательности и активный отдых Коктебеля

Екимов Борис

У теплого моря

Title: Купить книгу "У теплого моря": feed_id: 5296 pattern_id: 2266 book_

У ТЕПЛОГО МОРЯ

Крым. Приморский поселок Коктебель - место известное. Справа высятся громады Карадага, Святой горы, слева - покатые холмы степного Крыма.

Осень. Середина сентября. Курортный сезон кончается. Море еще дышит теплом, ласково голубеет. Днем жарко светит солнце. Вечерами уже прохладно и по-южному быстро темнеет. Но люд отдыхающий под крышей сидеть не любит, и потому на набережной, на невеликом ее протяженье, которое издавна зовут "Пятачком", собирается народ праздный со всего поселка. Лениво прогуливаются, беседуют. По берегам этой нешумной людской реки, на гранитном парапете, на скамейках, возле зеленого плюща веранды, разложил и расставил свой товар народ торгующий. Продают всякое. Крымские сувениры из морских раковин; сушеных крабиков; браслеты, бусы, подсвечники из пахучей древесины крымского же можжевельника; всякого рода живопись: акварели, холсты, на которых конечно же крымские, коктебельские пейзажи: Карадаг, гора Хамелеон, скала Золотые ворота. Много изделий из коктебельского камня: сердолик, халцедон, опал, яшма, агат. Перстни, сережки, кулоны, броши, заколки. Сувенирная керамика: изящные амфоры, колокольчики, пепельницы, чаши. И даже какие-то "шмындрики" появились нынешней осенью. Прежде их не было. А нынче гляжу - написано "шмындрики". Стоят рядами забавные глиняные и раскрашенные люди не люди, звери не звери - словом, шмындрики.

Это не базар, а вернисаж, коктебельский Монмартр. Мастера, художники... Народ праздный гуляет, разглядывает, дивится, покупает на память.

Между тем темнеет. Но люди не расходятся. От моря веет теплом, доносится плеск волн. Хорошо гуляется. Насидимся еще дома зимой. Нынче - воля.

Здесь много знакомых лиц. Они - из года в год. Художник-пуантилист Игорь, волохатый и бородатый. Много лет он удивляет народ белым холстом начатой картины с двумя ли, тремя точками. Молодой красавец мулат, одиноко сидящий на парапете, отвернулся от людей к морю, словно вовсе не он раскрыл для продажи чемоданчик с брошами из камня. А Рюрика уже нет, умер. И знаменитый "Дом Рюрика", над обрывом, нынче сгорел, ушел к хозяину. Одни уходят, другие появляются.

Нынешней осенью появилась на коктебельском "Пятачке" старая женщина с букетиками сухих трав. Каждый вечер она устраивалась на краю "Пятачка" с товаром не больно казистым: сухая полынь да несколько простых цветочков, из тех, что растут вокруг. Что-то желтое да сиреневое.

Повесите на стенку, - убеждает она редких любопытствующих. - Повесите, так хорошо пахнуть будут.

Но что-то не видел я, чтобы брали ее изделия. Рядом - перстни да серьги с сердоликом, броши из яшмы, пейзажи с морем, с луной. Привезешь домой - будет память. Всякий человек поймет: это - Крым. А что сухая полынь? Ее везде хватает.

Старая женщина в темном платочке, в потертом пальто одиноко сидит на краешке осеннего, но еще праздничного крымского вернисажа, порой объясняет:

На стенку повесите... Так хорошо пахнет.

Осень. Быстро темнеет. Фонари теперь редки. Говорят, что платить за них нечем и некому. Пора разоренья. Сумерки "Пятачок" сужают. Первой с него исчезает старая женщина. Она еще не ушла, но как-то стушевалась, сливаясь с серым гранитом и темным асфальтом. Народ еще ходит да бродит, разглядывая сувениры, картины, подсвеченные фонариками. Старая женщина - во тьме, сгорбленная, возле невидимых уже пучков полыни. Потом она вовсе исчезает.

После моего приезда прошел день, другой, третий. Все было хорошо, все рядом: море и горы, дорога через пустынные холмы и низом, по самому берегу к Мертвой и Тихой бухтам, долгий подъем на вершину, откуда открывается просторный вид на многие километры - не только на море, но и в сторону гор, в долины. Там к вечеру рано густеют сиреневые сумерки. Когда-то ходил туда, через горы, к Старому Крыму. Теперь гляжу, вспоминаю лермонтовское: "Тихие долины полны свежей мглой... Подожди немного, отдохнешь и ты..." Нет, это - не о смерти стихи и раздумья. Это - лишь о покое.

Словом, и нынче хорошо в Крыму, в Коктебеле. Хотя времена иные, шумные. Вдоль набережной - сплошные магазины-скворечники с яркой пестрядью этикеток и оберток, кафе, шашлычные, закусочные. Сизый чад, орущая музыка до утра, по ночам порою грохот петард ли, выстрелов, повсюду - горы мусора, стаи бродячих собак. Но остались - море, небо, горы, степь; их молчание, ропот волн, шелест травы - словом, главное.

А вечерами - шумный "Пятачок" от затененной диким виноградом веранды до музея Волошина. Прогулки, разговоры, толкотня. Занятные безделушки на парапете и лотках. Что-то поглядишь, что-то купишь. Себе ли, родным и друзьям в подарок.

Все - славно. И лишь старая женщина с букетами полыни отчего-то тревожила меня. Она была так ни к месту и своим видом: потертое пальто, темный плат, старость, - и своими жалкими, никому не нужными букетами. Вечерами она, сгорбившись, одиноко сидела на скамейке на самом краю "Пятачка". Она была лишней на этом осеннем, но все же празднике на берегу моря.

Сразу же, на первый ли, второй день, я, конечно, купил у нее букетик полыни, выслушав: "Повесите на стенку... Так хорошо будет пахнуть". Купил, словно долг отдал. Но от этого не стало легче. Конечно же не от хорошей жизни прибрела она сюда. Сидит, потом тащится во тьме домой. Старая мать моя обычно, еще солнце не сядет, ложится в постель. Говорит, что устала. Ведь и в самом деле устала: такая долгая жизнь. И такой долгий летний день - для старого человека.

Старые люди... Сколько их ныне с протянутой рукой! И эта, на берегу теплого моря. Просить милостыню, видно, не хочет. Хотя подали бы ей много больше, чем выручит за свои жалкие сухие веточки и цветки. Но просить не хочет. Сидит...

Прошел день, другой, третий. Догорало крымское лето: солнечные дни, теплое море, голубое небо, последние розы, яркие клумбы оранжевых, желтых бархоток, разноцветных цинний, пахучих петуний, зелень деревьев. В Москве - слякотно, холодно и даже снег прошел, а здесь - лето. Днем - хорошо, вечером приятно погулять по набережной, постоять на причале возле рыбаков, ожидающих осеннего пришествия рыбы.

И всякий же вечер была старая женщина, одиноко сидящая возле букетов сухой полыни.

Но однажды, выйдя на набережную, увидел я, что возле старой женщины, на ее скамейке, сидит пара: бородатый мужчина - на краешке скамьи, на отлете, мирно покуривает, а супруга ли, подруга его живо беседует со старушкой. Сухой букетик - в руке, какие-то слова о пользе полыни и всяких других растений. А разговоры "о пользе" весьма притягательны.

Здесь же, неподалеку, почтенный человек который день бойко продает сушеные травы, коренья, четко обозначив каждое: "от головы", "от сердца", "от бессонницы", "от онкологии". Покупают вовсю.

Вот и возле старой женщины, у ее букетиков, заслышав что-то "о пользе", стали останавливаться. Дело - вечернее, день - на исходе, забот - никаких. Самое время побеседовать "о пользе". Беседуют и, гляжу, покупают. Дело-то копеечное.

Поглядел я, порадовался, побрел потихоньку своей дорогой. А на душе как-то спокойнее стало. А то ведь - словно заноза.

Следующим вечером - та же картина: женщины беседуют, бородатый мужичок спокойно покуривает рядом. Слышу, старушку уже по имени-отчеству величают. Значит, познакомились. Это - вовсе хорошо.

Текли дни. Хоть и долгое, но все же кончалось крымское лето. Жалуются, что нынешний год оно было ненастным: в августе - сплошные дожди, холода. В сентябре потеплело. Но осень помаленьку уже бредет с севера. Вот и в Киеве непогода. Скоро сюда доберется. И потому каждый день - в радость: море, горы, тепло. Как не радоваться, ведь впереди - зима, еще назябнемся. Вот уедем...

В последние дни сентября резко похолодало. Прошел дождь, море денек поштормило, вода стала по-зимнему стылой. Народ разъезжался, набережная и весь поселок пустели на глазах. Кафе, ресторанчики закрывались. Стихала музыка. И мне пришла пора уезжать. Еще день-другой - и до свиданья.

Перед отъездом, в дни последние, все как-то остро чувствуешь, видишь. И хоть знаешь, что приезжал ненадолго и, наверное, не в последний раз, но все равно будто щемит на душе. Все же здесь хорошо: море, запах его, волны плещут, рядом - горы. Покой.

В один из последних вечеров видел я и старую женщину с сухими цветами, и ее новых друзей. Последние, видимо, уезжали. Мужчина что-то записывал на бумажке. Наверное, адрес.

На следующий день - гроза, ливень, потом моросило. И к вечеру словно все смыло: лето, людей отдыхающих, шумный "Пятачок" на набережной, коктебельский Монмартр. Вышел я вечером - никого. И старушки моей, конечно, нет.

Но тогда, в тот последний мой крымский вечер, и теперь, от Коктебеля вдали, я вспоминаю о старой женщине без горечи и печали. Нашлись люди добрые, посидели возле нее, поговорили. А что еще нужно старому человеку? Теперь она зимует и ждет весны. Как и все мы, грешные, ждем тепла, небесного ли, земного. Любое - в помощь.

г. Феодосия, ул. Куйбышева, 12

Музей денег Одной из самых интересных достопримечательностей Феодосии является знаменитый Музей денег. Уникальный крымский музей был открыт не так давно – летом 2003 г. - по инициативе местного нумизмата А. Олещука. Можно сказать, что он и создал этот музей, первыми экспонатами которого стали предметы из личного собрания коллекционера.

г. Феодосия, Галерейная улица, 10

Музей Александра Грина в Феодосии Среди музеев Феодосии, где можно с пользой для развития кругозора провести время, выделяется литературно-мемориальный музей Александра Грина, автора знаменитых «Алых парусов». Мимо одноэтажного здания, расположенного на Галерейной улице, пройти невозможно, настолько оно необычно оформлено. Но и внутри посетитель не найдёт традиционных залов, зато очутится в трюмах и каютах.

Феодосия, Галерейная улица, 2

Картинная галерея Айвазовского Логично, что картинная галерея Айвазовского располагается в Феодосии, где жил и творил автор известного каждому «Девятого вала». Однако этот холст находится в Санкт-Петербурге, но в курортном городе можно увидеть уникальное собрание других, не менее знаменитых картин мариниста. Первый в России Экспозиция живописи Айвазовского, состоящая из 49 работ, впервые открылась в 1845 г.

Феодосия, пгт. Курортное, ул. Набережая

Набережная поселка Курортное расположена у подножья Кара-Дага Набережная в поселке Курортное (Феодосийского городского округа) имеет атмосферу спокойствия и идеально подходит для семейного отдыха. Здесь нет ночных баров, ресторанов и шумных дискотек. После захода солнца наступает полное умиротворение – природа отдыхает, и люди, приехавшие в отпуск, вместе с ней.

Ленинский р-н, с. Каменское

Крепость Арабат на Азовском море Интересный памятник истории времен турецкого господства в Крыму располагается у Арабатской стрелки неподалеку от селения Каменское (ранее – Ак-Монай). Это древняя Арабатская крепость. Уже не один десяток лет она пребывает в запустении. От былого величия остались лишь фрагменты стен и башен, но и они выглядят весьма внушительно.

г. Феодосия, ул. Старокарантинная, 6

Генуэзская крепость Кафа Устав подставлять бока солнцу на пляжах и плескаться в тёплом море, познакомьтесь с достопримечательностью Феодосии, история которой насчитывает 2500 лет. Основатели города, эллины, некогда назвали его «Дарованная богом» (так звучит перевод), но за века существования владели землями и турки, и итальянцы, которые именовали поселение Кафа.

Феодосия, пгт. Курортное, ул. Науки, 24

Карадагский природный заповедник На юго-востоке полуострова Крым огромную по масштабу территорию занимает удивительный горный массив. Расположен между поселками Коктебель и Курортное. Он носит величественное название Карадаг, что в переводе с тюркского означает «Черная гора». И назван он так не случайно.

городской округ Судак, региональный ландшафтный парк Лисья бухта - Эчки-Даг

Гора Эчки-Даг Гора Эчки-Даг расположена в юго-восточной части Крыма. Это возвышающийся над побережьем 688-метровый массив, ежегодно посещаемый тысячами туристов. Название переводится с крымско-татарского языка как «Козья гора» и она находится на хребте протяженностью 3 км.

Феодосия, п. Орджоникидзе

Двуякорная бухта – удивительные крымские галечные пляжи Вполне естественно, что летом полуостров больше всего интересует гостей с точки зрения мест, где можно хорошенько отдохнуть. Двуякорная бухта в поселке Орджоникидзе – не самое популярное место в Крыму, но она привлекает тех, кто устал от толпы, обыденности и хочет увидеть естественную природную красоту, хоть и немного грубую.

Феодосия, пгт. Курортное

Региональный ландшафтный парк Лисья бухта – Эчки-Даг Лисья бухта в Крыму находится у подножья хребта Эчки-Даг, между поселками Курортное и Прибрежное. Одни говорят, что название появилось из-за обитания морской лисицы в этих местах, другим холм Маяк похож на лису, а третьи видят в утесах солнечно-рыжие оттенки, напоминающие мех хищника.

г. Феодосия, парк Юбилейный

Мемориальный комплекс Вечный огонь Памятник Вечный огонь, расположенный в парке Юбилейный города Феодосии, посвящен героям и жертвам Великой Отечественной войны, отважным воинам, защищавшим Феодосию от немецко-фашистских захватчиков. Его торжественное открытие состоялось в 1970 году. Авторами проекта стали С. Малышев, В. Гурин, Е. Наугольный.

г. Феодосия, ул. Горького

Доброму гению Фонтан-памятник «Доброму гению» расположен в Юбилейном парке Феодосии. Монумент посвящен художнику-маринисту, выдающемуся творцу феодосийцу – Ивану Айвазовскому. Он, как никто другой, был влюблен в родной город и на протяжении всей жизни поддерживал и развивал его. Памятник же посвящен одному из таких случаев. Весной 1887 года горожане страдали от нехватки воды.

Крым. Приморский поселок Коктебель - место известное. Справа высятся громады Карадага, Святой горы, слева - покатые холмы степного Крыма.

Сочинение

В нашем социальном мире, в котором любой человек на уровне потребностей нуждается в поддержке и понимании ближнего, каждому из нас очень важно испытывать доброжелательность, сострадание и любовь ко всем людям, в особенности к тем, кто нуждается в этом. В прочитанном мною тексте Б. Екимов предлагает читателю задуматься над актуальной проблемой милосердия.

Рассказчик раскрывает проблему на примере из жизни старой женщины, по воле судьбы вынужденной продавать «букетик сухих трав» праздным людям, по большей части не замечающим ни старушку, ни то, чем она заменяет традиционное прошение милостыни. Герой акцентирует наше внимание на том, насколько невыносимо тяжело этой пожилой женщине, безусловно, не от легкой жизни, изо дня в день приходить на «пятачок» со своими «жалкими, никому не нужными букетами» и сидеть до самой темноты в надежде, что кто-то все же купит этот сбор сухих трав. И рассказчик, конечно же, купил, однако и этим поступком не смог полностью снять со своего сердца груз ответственности за эту старушку и за десятки долгих часов, которые она ежедневно вынуждена проводить возле своих букетов.

Позиция Б. Екимова ясна: он считает, что каждый из нас должен быть милосердным к окружающим, то есть должен испытывать сочувствие и сострадание, заботу, поддержку и понимание к каждому, особенно к тем, кто искренне в этом нуждается. Милосердие является нашим духовным и человеческим долгом, и об этом нужно помнить всегда, на отдыхе ли или на работе.

Невозможно не согласиться с мнением писателя, его позиция мне близка, и я тоже считаю, что нашим долгом, как людей и как граждан, является поддержка, сострадание и помощь ближнему по мере своих возможностей, которые мы чаще всего расцениваем неправильно, стараясь лишний раз не проявлять инициативу. Важно, чтобы милосердие в нас имело уровень потребности, именно оно должно быть гарантом нашего внутреннего спокойствия.

Проблему милосердия в любых обстоятельствах раскрывает М.А. Шолохов на примере главного героя своего рассказа «Судьба человека». Андрей Соколов даже в военное время, потеряв всех своих близких и пройдя огромное количество нравственных и физических испытаний, нашел в себе силы и мужество спасти от голодной смерти маленького мальчика, по воли обстоятельств оставшегося без родных и близких. Ванюшка нуждался в поддержке, сострадании и помощи – и Андрей дал ему это, взамен получив верность, любовь и сильнейшую привязанность маленького отзывчивого сердечка.

По-настоящему добрым сердцем обладала и героиня романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание». Соня, несмотря на тяжелую жизненную ситуацию, в которую попала она и её семья, умудрялась сохранять добродушие и сочувствие ко всем окружающим. Она, зарабатывая по желтому билету, помогала своей семье и оставалась все той же добродушной и чистой Соней, какой её знали все родные. Встретив Раскольникова, который на тот момент тяжело раскаивался от совершенного убийства и испытывал ужасные муки совести, она поняла его ситуацию и бескорыстно помогла ему избавиться от мучений собственной поддержкой и любовью, проявив тем самым милосердие.

В мире, в котором всем правит человек, ни на что, кроме как на доброту и человечность, не может рассчитывать нуждающийся. Милосердие – это наш способ делать мир добрее и чище. Иначе говоря, если не мы, то кто поможет попавшему в беду мужчине, ребенку или старушке справиться со своими трудностями?

Борис Екимов
У ТЕПЛОГО МОРЯ
Крым. Приморский поселок Коктебель - место известное. Справа высятся громады Карадага, Святой горы, слева - покатые холмы степного Крыма.
Осень. Середина сентября. Курортный сезон кончается. Море еще дышит теплом, ласково голубеет. Днем жарко светит солнце. Вечерами уже прохладно и по-южному быстро темнеет. Но люд отдыхающий под крышей сидеть не любит, и потому на набережной, на невеликом ее протяженье, которое издавна зовут "Пятачком", собирается народ праздный со всего поселка. Лениво прогуливаются, беседуют. По берегам этой нешумной людской реки, на гранитном парапете, на скамейках, возле зеленого плюща веранды, разложил и расставил свой товар народ торгующий. Продают всякое. Крымские сувениры из морских раковин; сушеных крабиков; браслеты, бусы, подсвечники из пахучей древесины крымского же можжевельника; всякого рода живопись: акварели, холсты, на которых конечно же крымские, коктебельские пейзажи: Карадаг, гора Хамелеон, скала Золотые ворота. Много изделий из коктебельского камня: сердолик, халцедон, опал, яшма, агат. Перстни, сережки, кулоны, броши, заколки. Сувенирная керамика: изящные амфоры, колокольчики, пепельницы, чаши. И даже какие-то "шмындрики" появились нынешней осенью. Прежде их не было. А нынче гляжу - написано "шмындрики". Стоят рядами забавные глиняные и раскрашенные люди не люди, звери не звери - словом, шмындрики.
Это не базар, а вернисаж, коктебельский Монмартр. Мастера, художники... Народ праздный гуляет, разглядывает, дивится, покупает на память.
Между тем темнеет. Но люди не расходятся. От моря веет теплом, доносится плеск волн. Хорошо гуляется. Насидимся еще дома зимой. Нынче - воля.
Здесь много знакомых лиц. Они - из года в год. Художник-пуантилист Игорь, волохатый и бородатый. Много лет он удивляет народ белым холстом начатой картины с двумя ли, тремя точками. Молодой красавец мулат, одиноко сидящий на парапете, отвернулся от людей к морю, словно вовсе не он раскрыл для продажи чемоданчик с брошами из камня. А Рюрика уже нет, умер. И знаменитый "Дом Рюрика", над обрывом, нынче сгорел, ушел к хозяину. Одни уходят, другие появляются.
Нынешней осенью появилась на коктебельском "Пятачке" старая женщина с букетиками сухих трав. Каждый вечер она устраивалась на краю "Пятачка" с товаром не больно казистым: сухая полынь да несколько простых цветочков, из тех, что растут вокруг. Что-то желтое да сиреневое.
- Повесите на стенку, - убеждает она редких любопытствующих. - Повесите, так хорошо пахнуть будут.
Но что-то не видел я, чтобы брали ее изделия. Рядом - перстни да серьги с сердоликом, броши из яшмы, пейзажи с морем, с луной. Привезешь домой - будет память. Всякий человек поймет: это - Крым. А что сухая полынь? Ее везде хватает.
Старая женщина в темном платочке, в потертом пальто одиноко сидит на краешке осеннего, но еще праздничного крымского вернисажа, порой объясняет:
- На стенку повесите... Так хорошо пахнет.
Осень. Быстро темнеет. Фонари теперь редки. Говорят, что платить за них нечем и некому. Пора разоренья. Сумерки "Пятачок" сужают. Первой с него исчезает старая женщина. Она еще не ушла, но как-то стушевалась, сливаясь с серым гранитом и темным асфальтом. Народ еще ходит да бродит, разглядывая сувениры, картины, подсвеченные фонариками. Старая женщина - во тьме, сгорбленная, возле невидимых уже пучков полыни. Потом она вовсе исчезает.
После моего приезда прошел день, другой, третий. Все было хорошо, все рядом: море и горы, дорога через пустынные холмы и низом, по самому берегу к Мертвой и Тихой бухтам, долгий подъем на вершину, откуда открывается просторный вид на многие километры - не только на море, но и в сторону гор, в долины. Там к вечеру рано густеют сиреневые сумерки. Когда-то ходил туда, через горы, к Старому Крыму. Теперь гляжу, вспоминаю лермонтовское: "Тихие долины полны свежей мглой... Подожди немного, отдохнешь и ты..." Нет, это - не о смерти стихи и раздумья. Это - лишь о покое.
Словом, и нынче хорошо в Крыму, в Коктебеле. Хотя времена иные, шумные. Вдоль набережной - сплошные магазины-скворечники с яркой пестрядью этикеток и оберток, кафе, шашлычные, закусочные. Сизый чад, орущая музыка до утра, по ночам порою грохот петард ли, выстрелов, повсюду - горы мусора, стаи бродячих собак. Но остались - море, небо, горы, степь; их молчание, ропот волн, шелест травы - словом, главное.
А вечерами - шумный "Пятачок" от затененной диким виноградом веранды до музея Волошина. Прогулки, разговоры, толкотня. Занятные безделушки на парапете и лотках. Что-то поглядишь, что-то купишь. Себе ли, родным и друзьям в подарок.
Все - славно. И лишь старая женщина с букетами полыни отчего-то тревожила меня. Она была так ни к месту и своим видом: потертое пальто, темный плат, старость, - и своими жалкими, никому не нужными букетами. Вечерами она, сгорбившись, одиноко сидела на скамейке на самом краю "Пятачка". Она была лишней на этом осеннем, но все же празднике на берегу моря.
Сразу же, на первый ли, второй день, я, конечно, купил у нее букетик полыни, выслушав: "Повесите на стенку... Так хорошо будет пахнуть". Купил, словно долг отдал. Но от этого не стало легче. Конечно же не от хорошей жизни прибрела она сюда. Сидит, потом тащится во тьме домой. Старая мать моя обычно, еще солнце не сядет, ложится в постель. Говорит, что устала. Ведь и в самом деле устала: такая долгая жизнь. И такой долгий летний день - для старого человека.
Старые люди... Сколько их ныне с протянутой рукой! И эта, на берегу теплого моря. Просить милостыню, видно, не хочет. Хотя подали бы ей много больше, чем выручит за свои жалкие сухие веточки и цветки. Но просить не хочет. Сидит...
Прошел день, другой, третий. Догорало крымское лето: солнечные дни, теплое море, голубое небо, последние розы, яркие клумбы оранжевых, желтых бархоток, разноцветных цинний, пахучих петуний, зелень деревьев. В Москве - слякотно, холодно и даже снег прошел, а здесь - лето. Днем - хорошо, вечером приятно погулять по набережной, постоять на причале возле рыбаков, ожидающих осеннего пришествия рыбы.
И всякий же вечер была старая женщина, одиноко сидящая возле букетов сухой полыни.
Но однажды, выйдя на набережную, увидел я, что возле старой женщины, на ее скамейке, сидит пара: бородатый мужчина - на краешке скамьи, на отлете, мирно покуривает, а супруга ли, подруга его живо беседует со старушкой. Сухой букетик - в руке, какие-то слова о пользе полыни и всяких других растений. А разговоры "о пользе" весьма притягательны.
Здесь же, неподалеку, почтенный человек который день бойко продает сушеные травы, коренья, четко обозначив каждое: "от головы", "от сердца", "от бессонницы", "от онкологии". Покупают вовсю.
Вот и возле старой женщины, у ее букетиков, заслышав что-то "о пользе", стали останавливаться. Дело - вечернее, день - на исходе, забот - никаких. Самое время побеседовать "о пользе". Беседуют и, гляжу, покупают. Дело-то копеечное.
Поглядел я, порадовался, побрел потихоньку своей дорогой. А на душе как-то спокойнее стало. А то ведь - словно заноза.
Следующим вечером - та же картина: женщины беседуют, бородатый мужичок спокойно покуривает рядом. Слышу, старушку уже по имени-отчеству величают. Значит, познакомились. Это - вовсе хорошо.
Текли дни. Хоть и долгое, но все же кончалось крымское лето. Жалуются, что нынешний год оно было ненастным: в августе - сплошные дожди, холода. В сентябре потеплело. Но осень помаленьку уже бредет с севера. Вот и в Киеве непогода. Скоро сюда доберется. И потому каждый день - в радость: море, горы, тепло. Как не радоваться, ведь впереди - зима, еще назябнемся. Вот уедем...
В последние дни сентября резко похолодало. Прошел дождь, море денек поштормило, вода стала по-зимнему стылой. Народ разъезжался, набережная и весь поселок пустели на глазах. Кафе, ресторанчики закрывались. Стихала музыка. И мне пришла пора уезжать. Еще день-другой - и до свиданья.
Перед отъездом, в дни последние, все как-то остро чувствуешь, видишь. И хоть знаешь, что приезжал ненадолго и, наверное, не в последний раз, но все равно будто щемит на душе. Все же здесь хорошо: море, запах его, волны плещут, рядом - горы. Покой.
В один из последних вечеров видел я и старую женщину с сухими цветами, и ее новых друзей. Последние, видимо, уезжали. Мужчина что-то записывал на бумажке. Наверное, адрес.
На следующий день - гроза, ливень, потом моросило. И к вечеру словно все смыло: лето, людей отдыхающих, шумный "Пятачок" на набережной, коктебельский Монмартр. Вышел я вечером - никого. И старушки моей, конечно, нет.
Но тогда, в тот последний мой крымский вечер, и теперь, от Коктебеля вдали, я вспоминаю о старой женщине без горечи и печали. Нашлись люди добрые, посидели возле нее, поговорили. А что еще нужно старому человеку? Теперь она зимует и ждет весны. Как и все мы, грешные, ждем тепла, небесного ли, земного. Любое - в помощь.

Похожие записи:

Маломерная парусная лодка для рыбалки и отдыха Морские узлы Концевой узел троса сканворд 4 История барселоны Дубль Всемирной выставки Самые красивые церкви рима, от которых кружится голова Самые красивые храмы рима Стадион «Би-Си-Плейс» в Ванкувере Стадион Nat Bailey