Корабельный якорь. Самый большой якорь История якоря

Усилие, которое якорь может воспринять, не перемещаясь и не выходя из грунта, называется держащей силой. Эффективность якоря оценивается коэффициентом держащей силы - отношением держащей силы к весу якоря.

Величина якоря у военных судов определяется по площади миделя судна (одна четверть погруженной части площади мидель шпангоута в футах , по русскому адмиралтейскому правилу, равна весу якоря в пудах); у коммерческих судов выработаны опытные отношения веса якоря к главных размерам судна (например как в правилах классификационных обществ - Ллойда , Бюро Веритас и т. д.) или же в зависимости от тоннажа судна. Правила эти дают вес якоря адмиралтейской системы; якоря без штока, как держащие сравнительно слабее, и хуже зацепляющие за грунт судна, делаются на 25-30 % тяжелее.

Устройство и классификация якорей

Основой конструкции якоря является продольный стежень - веретено , в верхней части которого имеется скоба для крепления якоря к якорной цепи, а в нижней рога , заканчивающиеся лапами с остриями - носками . Рога прикрепляются к веретену неподвижно (узел крепления - тренд) или на шарнире в коробке. Нижняя грань тренда называется пяткой . Некоторые якоря для повышения силы сцепления с грунтом имеют шток - стержень, ориентированный поперёк веретена.

По конструкции якоря разделяются на якоря с неподвижными лапами и якоря с поворотными лапами , по способу крепления на судне после съёмки судна с якоря - на заваливающиеся (со штоками) и втяжные (без штоков).

По назначению якоря делятся на становые(в носу) - для удержания судна на стоянке и вспомогательные(в корме) - для предотвращения разворота судна, стоящего на становом якоре, удержания судна лагом к ветру(стоп-анкеры, верпы). Для удобства хранения становых якорей, их стали делать различной формы, позволяющей удобно их укладывать в носу судна - например якоря системы Мартина, Портера, Паркера, Холла и т. п. Система Мартина заключается в том, чтобы шток и лапы делать в одной плоскости, причём лапы делаются вращающимися, так чтобы якорь, легший плашмя, мог задеть своими лапами за грунт и при дальнейшем движении корабля лапы, поворачиваясь, все более уходили в дно. У якоря Паркера лапы вращаются на шарнире , перпендикулярном своей плоскости. Якоря Паркера и Холла по идее не отличаются от якоря Мартина, но штока вовсе не имеют, а на лапах у них делается выступ, который, задевая за грунт, способствует вращению лап.

Классифицируют якоря преимущественно по числу рогов и лап. В качестве становых использутся обычно двурогие якоря. К однорогим якорям относятся доковый и ледовый. Доковый якорь служит для долговременного закрепления плавучих доков и земснарядов (коэффициент держащей силы 10 - 12), ледовый якорь закрепляют за край полыньи при стоянке судна во льдах. Его масса не превышает 150 - 180 кг., а держащая сила определяется в основном прочностью льда и лапы якоря. К безрогим относится мёртвый якорь (в виде пирамиды, сегмента, грибовидный и винтовой). безрогие мёртвые якоря употребляются для оборудования рейдов и гаваней (удержания швартовных бочек , буёв и т. п.). Якоря с числом лап 3 - 5 в морской практике используют редко.

В настоящее время имеется множество систем якоря без штока, патентованных различными изобретателями; в общем все они схожи, представляя собой приспособление наподобие «кошки» (четырёхлапого якоря), у которой все 4 лапы соединяются между собой, вращаются на шарнире в плоскости одной пары лап; другая же пара настолько обрезана, что слегка лишь выступает от шарнира. Удобство якорей без штока в том, что они втягиваются в клюзы , не требуя сложных приспособлений для подъёма и уборки. Материалом для якоря раньше служило сварочное железо; в настоящее время предпочитается Мартеновская сталь, позволяющая дёшево изготавливать якоря литыми.

Наиболее древний стандартизированный тип якоря - «адмиралтейский », состоящий из веретена (стержня) с лапами внизу и штоком (поперечиной) наверху, причём шток и лапы лежат в двух разных плоскостях, для того чтобы якорь не лёг плашмя на грунт и не скользил бы по последнему, не задевая его. На больших якорях этого типа шток делался деревянным, из нескольких частей, стянутых бугелями (прочными обручами).

Громоздкость такого якоря привела к тому, что сначала стали делать - при небольших размерах - шток железным, закрепляющимся при необходимости отдачи якоря - чекой на своём месте; при креплении же по-походному, чека вынималась и шток крепился найтовом к веретену. В таком виде держатся на судах и поныне небольшие якоря - запасные, верпы и т. д.

Виды якорей

Камень

Вероятно, самым ранним и наиболее простейшим типом якоря был камень, обвязанный канатом. Такой тип якоря применяется и в наши дни на небольших рыбацких лодках. Роль камня может выполнять любой массивный предмет.

Малайский якорь

Малайский якорь

Появился приблизительно на рубеже 2го и 1го тысячелетий до н. э. в районе Южно-китайского моря. Изготовлялся из твердого дерева, отдельные части связывали канатом. На верху веретена привязывали груз - специально подогнанный камень. Поперечный шток находился внизу. Имел только один рог.

Китайский двурогий якорь

Китайский двурогий якорь.

Появился приблизительно в конце 1го тысячелетия до н. э. Изготовлялся из прочного дерева, окованного железом. Шток расположен в нижней части.

Римский судовой якорь

Появился в конце 1го тысячелетия до н. э. в Средиземноморье. Отливался из бронзы или выковывался из железа. В верхней части под скобой для каната находился деревянный шток.

Адмиралтейский якорь

Якорь европейского происхождения появился примерно в XIII-XVIII столетиях. Это тяжелый кованый стальной якорь, со стальной скобой вверху и деревянным штоком над ней. Приблизительно до 1700 года шток состоял из одного куска дерева, а позже его стали изготовлять, как правило, из двух деревянных брусков, соединенных стальными полосами. Шток вставлялся в отверстие наверху веретена или охватывал его снаружи, как у римского якоря.

Якорь Холла

Якорь с лапами, поворачивающимися на оси. Оптимальный якорь на песчаных грунтах. Наиболее распространён в настоящее время (2008).

Якорь Денна

Якорь Денна (англ. Denni`s anchor ) - применяется в американском флоте . В отличие от якорей других типов его веретено упирается утолщённым концом в лапы, благодаря этому надёжность якоря не зависит от крепости соединительного болта, и в случае поломки последнего надёжность держания якоря не снижается.

Якорь Инглефильда

Якорь Инглефильда (англ. Inglefield`s anchor ) - применяется в качестве станового якоря и верпа в немецком флоте . Он состоит из четырёхгранного веретена с двумя скобами, двух лап, скреплённых с веретеном сквозным болтом, вкладыша и скобы якоря. В скобы на веретене закладывается кат при подъёме. Вкладыш заставляет лапы углубляться в грунт и ограничивает их угол поворота. для надёжности действия якорь необходимо отдавать с ходу.

Якорь Марреля

Якорь Марреля (англ. Marrel`s anchor ) - применяется во французском флоте. По своему устройству очень похож на якорь Инглефильда. Лапы якоря выделаны каждая в отдельности и скреплены с толстым болтом, пропущенным через нижнюю утолщённую часть веретена. Для забирания лап имеются специальные приливы.

Якорь Мартина

Якорь Мартина (англ. Martin`s anchor ) - якорь со штоком, четырёхгранным веретеном с утолщением внизу, где проходят лапы, сделанные из одного куска. Лапы благодаря своей цилиндрической форме могут свободно вращаться в утолщённой части веретена. Болт, скрепляющий лапы с веретеном, имеет специальное отверстие - жёлоб, ограничивает поворот. В якоре Мартина новой конструкции лапы имеют специальную коробку. При падении якоря на дно нижняя грань коробки ложится на грунт и, когда якорь под действием натяжения якорной цепи поползёт, заставляет лапы развернуться.

Грибовидный якорь

Грибовидный, или зонтообразный, якорь начал применятся с 1850 г. в основном для длительного и прочного заякоривания плавучих маяков и прочих судов подобного рода.

Якорь-кошка

Для маломерных судов предпочтительным является складной якорь-кошка, на больших судах может рассматриваться только в качестве вспомогательного ввиду небольшой удерживающей силы. Складывающиеся лопасти якоря-кошки минимизируют его транспортировочные размеры, что особенно приветствуется на небольших надувных лодках. Якорь-кошка пригоден для применения на практически любых грунтах. В торговой сети предлагаются якоря массой от 1.5 до 12 кг с дискретностью в 0.5 кг. Для небольших, водоизмещением 200-400 кг лодок, достаточно якоря-кошки массой 4-5 кг.

История якорей в России

При Петре I якоря ковались на Демидовских заводах

Текущая страница: 10 (всего у книги 32 страниц)

Шрифт:

100% +

Адмиралтейский якорь: слева с деревянным, справа со стальным складным штоком. 1 – веретено; 2 – рога; 3 – лапы; 4 – носок; 5 – тренд; б – пятка; 7 – шток; 8 – скоба; 9 – чека штока.

Интересна старинная эмблема французского адмирала галерного флота. На ней вместо адмиралтейского якоря изображен четырехрогий якорькошка. Почему? Потому что на гребно-парусных галерах никогда не применялись адмиралтейские якоря.

Значение якоря как символа надежды можно встретить в афоризмах и крылатых выражениях литературных источников многих стран мира.

В английском литературном языке можно насчитать десятки идиом и фигуральных выражений со словом «якорь», имеющих, помимо своего прямого значения, и переносный смысл. Например:

Sheet anchor of happiness – надежный якорь счастья;

То anchor one"s hore in (at) – возлагать надежды;

То lay anchor to wind ward – предусмотреть опасность, принять меры предосторожности.

Наиболее распространенная у англичан пословица со словом «якорь» – Hope is my anchor– «Надежда – мой якорь».

В письменном виде слово «якорь» впервые упоминается в русском языке в летописи Нестора «Повесть временных лет» – древнейшем из дошедших до нас письменных памятников истории нашей Родины.

Там говорится, что по условиям мирного договора, продиктованного Олегом грекам в 907 году, русские, помимо прочей дани, должны получать для своего флота якоря, паруса и снасти. Слово «якорь» издавна бытовало в старинных русских поморских пословицах и поговорках: «Вера – мой якорь», «Язык – телу якорь» и др.

Не забывали о якоре и русские писатели-классики. Например, И. С. Тургенев писал: «Наша жизнь не от нас зависит; но у нас всех есть один якорь, с которого, если сам не захочешь, никогда не сорвешься: чувство долга».

Стилизованное изображение адмиралтейского якоря – неотъемлемая часть эмблем, знаков и печатей морских ведомств почти всех стран, имеющих флоты.

Поэтому якорь, ставший с давних времен символом надежды, со временем стал символом мореплавания вообще...

Стремление к тому, чтобы при одинаковом весе повысить держащую силу якоря, привело к установке лап на концах его рогов. Это новшество было осуществлено в начале нашей эры. Можно полагать, что лапы у якоря первыми стали делать, как утверждает римский писатель и консул Плиний Младший, древние жители Этрурии – этруски, современником которых он являлся. На мраморной колонне в Риме, воздвигнутой императором Трояном около 114 года в честь победы над даками, среди множества рельефов со сценами периода этой войны имеется изображение этого якоря, которое считается классическим: прошло почти девятнадцать столетий, а рисунок якоря не изменился.

В средние века изготовляют только железные якоря с деревянными штоками. Судя по изображениям на миниатюрных старинных рукописях, монетах, печатях и картинах, можно с уверенностью сказать, что практически форма якорей в этот исторический период не менялась, за небольшим исключением. Так, например, в середине или в конце XIV века на ладьях скандинавов появились трех-, четырех-, пяти– и даже шестипалые якоря-кошки. Для ладей они были очень удобны: легкие и цепкие. Во время морских стычек с вражескими судами викинги часто применяли подобные якоря (значительно меньших размеров) как абордажные крючья. Для больших судов такой якорь был малопригоден, но на галерах применялись только четырехрогие якоря.

Скандинавские корабелы сделали на своих судах важное усовершенствование: именно они стали первыми пробивать скулы корабля и делать клюзы для якорей.

Пользуясь якорями типа «кошка» без штока, они поняли, что если в скулах прорубить отверстие, то при подъеме якоря его можно втягивать внутрь ладьи, пока он не упрется лапами в обшивку. Трудоемкая ручная операция – перевалка якоря через бот, угрожавшая риском пробить днище ладьи, стала ненужной.

Во времена крестовых походов стали строить грузо-пассажирско-военные суда – нефы водоизмещением до 600 т. На нефах было до двадцати якорей весом от 100 до 1500 кг. Объясняется это тем, что в те времена шпилей еще не знали, якоря поднимались вручную, и если якорь не могли вытащить, то просто обрубали канат.

Размеры кораблей продолжали увеличиваться. Основным ядром военных флотов великих морских держав стали галеоны, каракки и галеасы. Водоизмещение испанских галеонов в среднем составляло 700 т. Однако среди них были и гиганты, как, например, знаменитый «Мадре де Диос» водоизмещением 1600 т и «Соверин оф зе Сиз» – 1530 т.

Корабелы научились строить надежные мореходные суда и в других странах Европы, например, во Франции и в Голландии. Но вот с якорями для этих громадин дело обстояло плохо. Кузнецы не умели ковать надежные, прочные якоря для больших кораблей. Для их изготовления понадобились молоты потяжелее тех, которыми могли орудовать самые могучие молотобойцы Европы. В те годы такие молоты могла приводить в движение лишь сила падающей воды. Там, где ее не было, применялись рычажные молоты, приводимые в действие силой нескольких рабочих или лошади. Устройство их было весьма примитивно: баба молота крепилась к канату, перекинутому через блок, закрепленный у потолка кузницы. Люди или лошадь тянули за канат. Подняв бабу молота на определенную высоту, по команде отпускали канат, и баба падала на поковку на наковальне.

В середине XV века человек наконец научился применять водяные мельницы для приведения кузнечных молотов и использовать водяную энергию для движения мехов, рычаги которых он соединил с колесами водяных мельниц.

Хотя металлургия и кораблестроение к концу XVII века сделали значительные сдвиги в своем развитии, якорь никаких изменений не претерпел. В принципе он остался таким, каким мы видим его на колонне Трояна в Риме. Правда, якоря, изготовлявшиеся в разных странах, отличались друг от друга.

Например, в таких морских державах XV-XVII вв., как Испания и Португалия, якоря изготавливались с рогами, изогнутыми в форме дуги окружности. Почти ничем не отличались от них якоря Голландии, которая к началу XVII века вышла на первое место в судостроении среди европейских стран. Якоря английского производства XVII-XVIII вв. отличались от испанских, португальских и голландских якорей тем, что их рога делались совершенно прямыми от стыка с веретеном до носка рога.

Почти схожи с английскими якорями были якоря шведов и датчан. Практически единственным их отличие от якорей британцев являлся меньший угол отгиба рогов. Французы в этот период времени ковали якоря, рога которых были изогнуты в форму дуги окружности или имели излом под задней кромкой лап.

Якоря с прямыми рогами ковали и в России. Им на смену пришли более простые по форме якоря с округлыми рогами и веретеном. Со временем число якорей на больших военных кораблях увеличилось до десяти, причем каждый из них имел определенное наименование, назначение и место на корабле.

По назначению якоря делятся на становые (в носу) – для удерживания судна на стоянке и вспомогательные (в корме) – для разворота судна, стоящего на становом якоре, удержания судна лагом к ветру (стоп-анкеры, верпы).

Самый большой якорь парусного корабля – правый становой – называется плехт. В парусном флоте плехт являлся эталоном для расчета массы остальных якорей данного корабля, каждый из которых был легче плехта на определенную часть.

Самый тяжелый из вспомогательных якорей – стоп-анкер – предназначался для удержания судна водоизмещением свыше 800 т в определенном положении относительно волны, ветра или течения. Стоп-анкер был обычно значительно легче станового якоря и размещался в кормовой части корабля. Корабли водоизмещением 800 т и менее снабжались верп-анкером. Этот якорь используется в качестве станового якоря в случае его потери или в аварийных ситуациях, например, для снятия судна с мели, перемещения его на другое место при отсутствии хода и т. п. В этих случаях верп завозится на шлюпках с кормы судна и сбрасывается в нужном месте.

На правом борту парусного судна располагается запасной якорь той (той-анкер). Он применялся в тех случаях, когда судно лишалось обоих якорей и требовалось дополнительно отдать третий якорь. Той помещался позади правого станового якоря и принадлежал к судовым якорям малого размера. Левый становой якорь корабля называется дагликс. Он относился к якорям средних размеров. Якорный канат дагликса назывался дагликс-тоу (дагликсовый канат). Кроме того, в трюме грот-люка находился большой запасной якорь – шварт. Веретено его принайтовливалось к стойке, поддерживающей бимс кубрика, а лапы зарывались в каменный балласт. Этот якорь для удобства хранился без штока, который приделывался к нему по мере надобности.

Многовековой опыт выработал целый ряд правил и формул, по которым можно было весьма точно установить необходимую массу якоря для строящегося корабля.

Одно из таких правил гласило: вес главного, станового якоря, на который становился основательно корабль (откуда и произошло его наименование – становой), на парусниках исчисляется так, чтобы вес якоря, выраженный в фунтах, превышал в цифровом выражении водоизмещение корабля, выраженное в тоннах. А толщина якорного пенькового каната определялась из расчета: полдюйма его толщины на фут ширины палубы корабля по мидель шпангоуту.

А вот в книге француза Бурде де Вильгета, которая называется «Наука морская, сиречь опыт о теории и практике управления кораблем и флотом военным, что с французской книги перевел с присовокуплением к тому многих потребных изъяснений и действ издал Николай Курганов, майор и математических и навигационных наук профессор. Печатано в С.-Петербурге при Императорской Академии наук. 1774» – в разделе «О величине якорей» говорится, что для определения массы самого большого плехт-якоря «надлежит взять 2/3 ширины корабля и умножить кубично, а произведение разделить на 33, ибо сия пропорция голландская, а голландских фунтов в русском пуде 33. Частное от деления число есть вес плехт-якоря в пудах. Дагликс-якорь весом в 9/10 плехта. Той-якорь в 9/10 дагликса. Половина тяжести плехта и дагликса, взятых вместе, будет вес шварт-якоря. Большой верп в 2/3 веса дагликса, средний – в 2/3 или 1/2, а малый в 1/2 веса большого верпа».

В XVII в. в Английском военном флоте массу самого большого корабля брали из расчета 2/3 общей массы всех его якорей. Существовали и «чисто русские» правила, которыми пользовались отечественные корабелы:

– Вес якоря в пудах должен соответствовать в цифровом выражении 1/4 площади погруженной части миделя судна, выраженной в квадратных футах.

– Для установления веса якоря, соответствующего размерам корабля, надо площадь миделя умножить на 3 и, уменьшив полученное произведение на 1/6 часть его, результат принять за вес якоря в пудах.

– Вес плехта, выраженный в фунтах, должен превышать в цифровом выражении водоизмещение корабля, выраженное в тоннах.

В наше время судостроители для выбора массы якоря пользуются таблицами классификационных обществ – Регистра РФ, Регистра Ллойда, Бюро Веритас и т. д.

Эти таблицы рассчитаны по формулам, которые в зависимости от известного водоизмещения эмпирически вычисленных коэффициентов дают возможность определить массу станового якоря в кг.

Надо сказать, что масса якоря, вычисленная по этим формулам, всегда близка к массе, определенной по упомянутым правилам. Опыт есть опыт!

С момента появления на кораблях первых металлических якорей и до настоящего времени моряков беспокоила и беспокоит их прочность. Очень часто жизнь моряков зависела только от прочности соединения рога с веретеном. Большинство кораблекрушений близ берегов происходило именно из-за перелома рога в стыке с нижней частью веретена.

Анализируя довольно частые случаи аварий и кораблекрушений вблизи опасных берегов, произошедшие в Английском флоте в начале XIX в., один из чиновников королевской верфи в Плимуте Ричард Перинг пришел к выводу, что главная причина этих происшествий – недостаточная прочность якорей английского производства. В поданной на имя первого лорда записке Перинг утверждал, «...что в технологии их изготовления была допущена какая-то ошибка...». Основной недостаток, по его мнению, таился в том, что далеко не каждому якорному мастеру удавалось как следует сварить наружные и внутренние брусья, составляющие сборку веретена или рогов якоря. Однако доклад чиновника плимутской верфи остался без внимания. Но он не сдавался. На свой страх и риск Перинг проделал тщательную техническую работу по исследованию конструкции якорей – английских, французских, русских, голландских. И вот в 1815 г. он просит Адмиралтейство рассмотреть и испытать его якорь. Но и эта просьба осталась без внимания. А английские корабли продолжали терпеть аварии из-за плохих якорей. Только семнадцать лет спустя после изготовления якорь Перинга доставили на военно-морскую базу в Чатан. С виду это был обычный якорь в две с половиной тонны, отличавшийся от своих собратьев лишь более короткими и толстыми рогами и веретеном, имеющим по всей длине эллиптическое (вместо квадратного) сечение. После самых суровых испытаний его на прочность членам комиссии ничего не оставалось, как признать: якорь, придуманный простым клерком, оказался прочнее якорей для «флота ее величества», а Ричарду Перингу выдан был патент или, как тогда говорили, «привилегия» на его изобретение.

В чем же заключался секрет повышенной прочности якоря Перинга? Новшество состояло в том, что вместо обычно употребляемого для изготовления якоря брускового железа Перинг применил железные полосы шириной от 3 до 10 дюймов при толщине в 1/5 и 1/7 толщины веретена. Это дало ему возможность лучше проварить сборку веретена и рогов. Перинг изменил и пропорцию якоря: веретено и рога стали короче и толще, а сечение веретена, как уже было показано выше, стало эллиптическим.

Существенным недостатком нового якоря была очень трудоемкая работа по его изготовлению: ручной молот слишком слаб, а паровой неудобен.

Вот почему спустя десять лет после появления якоря Перинга английский адмирал Уильям Паркер предложил Адмиралтейству новый якорь. Он упростил технологию соединения рогов с веретеном и изменил основные размеры якоря. Именно этот якорь в 1852 году был рекомендован специальным Комитетом, образованным при английском Адмиралтействе, как оптимальный эталон типа якоря для использования на военных кораблях и торговых судах британского флота. Этому решению предшествовали специальные сравнительные испытания многих якорей других конструкций, которые экспонировались на проходившей в Лондоне Большой Королевской Выставке.

Внося якорь Паркера в протоколы испытаний, члены Комитета нарекли его «якорем адмиралтейского образца» (Admiralty Pattern Anchor). Отсюда и его современное название «адмиралтейский якорь». Старые якоря этого типа, но с прямыми рогами и длинным веретеном, англичане стали называть «якорями старого чертежа с длинным веретеном» или «старым простым» (old plain), или длинноверетенным (long shanked).

Название «адмиралтейский якорь» очень быстро и прочно вошло в обиход в английском флоте, а откуда перекочевало и на другие флоты, включая и российский. С тех пор и повелось: адмиралтейский якорь.

Недопустимую ошибку допускают те историки, которые считают, что металлургия в нашей стране стала развиваться со времен Петра. Русские умели изготавливать железо задолго до него, а что касается железных якорей, то, несомненно, их ковали еще до крещения Руси.

Еще до Петра якорное производство широко развернулось на берегах Волги. Веками это ремесло процветало в Нижегородской губернии. Своими якорными мастерами когда-то славились также Ярославль, Вологда, Казань, Городец, Воронеж, Лодейное поле, многие города Урала. Имена добрых якорных мастеров были известны далеко за пределами городов, где они работали. В 1667 году, когда Россия строила свой первый боевой парусный корабль «Орел», кузнецы в селе Дединово и из Коломны не согласились ковать якоря, и мастеров пришлось выписывать из Казани.

Схема русского якоря голландского образца петровской эпохи

Развернувшееся при Петре I отечественное кораблестроение, в результате которого Россия получила сотни кораблей, повлекло за собой быстрое развитие кузнечного дела. Петр сам был неплохим кузнецом и к кузнецам он всегда относился с большим вниманием и заботой. Но и спрос с них был велик. От якорного мастера Петр требовал не просто «управления работы с прилежанием и добрым мастерством», как от других кузнецов, а «великое прилежание и крайнее искусство». Якорному мастеру напоминалось особо, что именно он должен держать ответ, если авария корабля произойдет из-за поломки якоря: «Понеже в том вся целость корабля состоит, в чем он должен ответ дать, ежели что несмотрением будет сделано». Чтобы повысить надежность якоря и уберечь корабль от аварии, при Петре они подвергались суровому испытанию на прочность. Кроме того, для изготовления якорей шло самое лучшее железо, которое по своему качеству превосходило английское. Вот почему русские якоря пользовались за границей большим спросом.

Какова же была форма русских якорей в петровскую эпоху? В отечественной практике кораблестроения того времени преобладали голландские методы, и Петр приказал якоря «делать по голландскому чертежу», т. е. с изогнутыми в виде дуги окружности рогами. В соответствии с выпущенным Петром 15 апреля 1722 года «Регламентом об управлении Адмиралтейства и верфи», якоря положено было делать утвержденной пропорции из доброго железа и смотреть накрепко, чтобы прутья крепко и плотно добрым железом были связаны перед тем, как станут класть в горн. При нагреве в горне предписывалось тщательно следить за тем, чтобы металл «ни пережечь, ни холодно вынять, дабы плотно сварилось везде и непроварки б не было». Те же условия следовало соблюдать и «в приваривании рогов к веретену», и во время «битья на наковальне». Якоря для больших кораблей русского флота изготавливались в Ижоре, где в 1719 году по указу Петра были основаны Адмиралтейские заводы. Кузнечные молоты на этих заводах приводились в движение от водяных колес. В России со времен Петра каждый линейный корабль снабжался пятью якорями.

Кроме якорей голландского образца, при Петре I изготавливали и другие якоря. Известно, что за десять лет до смерти Петр стал заменять голландских корабельных мастеров, трудившихся на русских верфях, английскими. Именно поэтому в России получили распространение «якоря английского чертежа» – с прямыми рогами. К середине XVIII века производство якорей в России достигло своего совершенства. К этому времени у нас выработался свой национальный тип якоря, отличающийся своими пропорциями от якорей голландцев, англичан и французов. После смерти Петра I самые тяжелые якоря ковали на Боткинском заводе: они весили до 336 пудов (это почти 5,5 т!). Ими снабжались самые большие линейные корабли русского флота, для их поковки брали лучший металл, их делали лучшие мастера, они выдерживали самую суровую пробу из всех, когда-либо существовавших в истории металлургии.

Так выглядели русские якоря с середины XVIII и до начала второй половины XIX вв.

Русский якорь 1761 г., найденный в 1968 г. в Крондштате.

Прежде чем приступить к сборке частей якоря, делали его чертеж в натуральную величину и по нему изготовляли лекала. Все размеры готового якоря должны были точно соответствовать этим лекалам. До 1838 года на всех заводах Урала якоря изготавливались по так называемому «русскому способу», а позже – по способам Перинга и Паркера. Работы по изготовлению больших якорей в XVIII-XIX вв. во всем мире включали в себя следующие процессы: сборку из железных брусьев или пластин отдельных частей якоря, их проварку в горнах или печах, отделку под молотом, сноску веретена с рогами и окончательную отделку сваренного якоря.

Русские названия частей якоря: 1 – шипы (заплечики, «орехи»); 2 – шток; 3 – кольцо (рым); 4 – ухо; 5 – шейма; 6 – бугель; 7 – веретено (цевьё); 8 – лапа; 9 – рог; 10 – пятка; 11 – ворот (лоб); 12 -лопасть; 13 – носок; 14 – мышка.

Изготовление такого якоря выливалось в поистине адский труд. Смело можно утверждать: в перечне кузнечной продукции прошлого века нет вещи, которую бы изготавливали с таким усердием и вниманием, как якорь. Каждый якорь, сделанный на Урале, справедливо заслуживал название «Царь-якорь», и каждый из найденных уральских якорей достоин того, чтобы установить его на постамент, подобно тому, как это сделали с «Царь-пушкой» и «Царь-колоколом», хотя первая ни разу не выстрелила, а второй ни разу не зазвонил, в то время как якоря Урала долго и верно служили сильному русскому флоту при Ушакове, Лазареве и Нахимове. Какова же масса самого большого якоря, изготовленного в России? Существует мнение, что самые тяжелые в России адмиралтейские якоря были изготовлены для осуществления спуска на воду линейных крейсеров «Бородино», «Измаил», «Кинбурн» и «Наварин». Эти, огромные по тому времени, корабли водоизмещением 32500 т были спущены на воду (но недостроенные) со стапелей Балтийского завода и завода «Новое Адмиралтейство» в 1915-1916 годах. Якоря, масса которых достигала почти десяти тонн, имели деревянные штоки.

Учитывая огромные трудности, связанные с изготовлением больших якорей, можно утверждать, что стоимость «символов надежды» сто лет назад была непомерно высокой. Например, на Боткинском заводе пуд якоря обходился казне (с накладными расходами) в 4 рубля 99 копеек. Таким образом якорь, например, на линейном корабле «Двенадцать Апостолов» весом в 330 пудов стоил около 1650 рублей. По тем временам деньги большие!..

Развитие флота, особенно увеличение размеров судов и стремление избавиться от громоздких устройств для крепления якорей со штоками в носовой части судов, потребовало создания конструкций якоря, удобных в обращении при их креплении по-походному и обладающих повышенной державой силой. В последней четверти XIX века появляются многочисленные виды якорей. Практически все якоря изготовляются с поворотными лапами и без штока. В Англии в 1885 году Адмиралтейство провело серию испытаний и опытов для выявления лучшего якоря. В 1891 году английское Адмиралтейство испытало якоря Ингефильда, Холла, Байерса и др. Их отдавали с одного и того же судна поочередно, и место падения отмечали буйком. Затем машина работала средним ходом назад двадцать минут, в течение которых водолаз следил в воде за маневром и определял положение якоря. На этот раз предпочтение было отдано якорю капитана Холла, который глубоко зарывался в грунт при его протаскивании по фунту лишь на несколько футов.

В 70-х годах прошлого века требования к якорям и якорным цепям во всем мире уже определялись государственными стандартами и правилами морских классификационных обществ: Регистра Ллойда – в Великобритании, Бюро Веритас – во Франции, Северо-Германского Ллойда – в Германии, Американского Бюро Судоходства – в США, Российского Регистра – в России. Без одобрения этих организаций ни одна появившаяся конструкция якоря не принималась к массовому производству. Из двух тысяч запатентованных якорей в металл воплотилось не более ста типов. В России наиболее распространенным якорем для больших боевых кораблей и грузо-пассажирских судов был принят якорь Холла.

Якорь Холла: 1 – веретено; 2 – лапы; 3 – приливы; 4 – скоба.

Правда несколько якорей повышенной держащей силы запатентовано и в нашей стране. Самые оригинальные литые конструкции созданы в 1943-1946 годах советским инженером И. Матросовым. У этого якоря функции штока выполняют выступы на лапах. Неоднократные, испытания на величину держащей силы наглядно показали его неоспоримые преимущества в сравнении с адмиралтейским и холловским якорями на различных видах грунта. Технология изготовления якоря Матросова не сложнее, чем технология изготовления якоря Холла. Поэтому более чем странно, почему этот тяжелый якорь в своем литом варианте не пошел в массовое производство.

Якорь Матросова: 1 – веретено; 2 – ось веретена; 3 – шток; 4 – фланец штока; 5 – лапа; 6 – скоба.

До развала Советского Союза якоря-тяжеловесы для наших атомных ледоколов и крупнотоннажных сухогрузов и танкеров выпускались на заводе в Николаеве. Вес якорей, необходимых для вооружения того или иного судна, определяют, исходя из его грузовместимости, а у военных кораблей – в зависимости от водоизмещения. Так, восемнадцатитонные якоря были установлены на первых советских супертанкерах типа «Крым» грузовместимостью 150 000 т. При водоизмещении тяжелого авианесущего крейсера (ТАКР) «Адмирал Флота Советского Союза Н. Г. Кузнецов» 55600 т масса его основного якоря – 15 тонн, а одного звена якорь-цепи – 66 кг. Каждое такое звено сделано из стального прута диаметром 82 мм, другими словами, якорь-цепь калибра 82 мм.

После длительного плавания команда, отданная с главного командного пункта, – «По местам стоять, на якорь становиться» – звучит для экипажа, как музыка. Это значит, что предстоит скорая встреча с родными и близкими, что моряк под ногами вновь почувствует твердую почву, что закончатся бессонные ночи и непрерывная борьба с океаном, который в любую минуту может разъяриться и погубить судно.

«Великое прилежание и крайнее искусство»

«Соль, пенька и воск» - эти слова мы помним со школьной скамьи. Таков незамысловатый перечень товаров, которыми торговала Древняя Русь. Позднее к ним добавились хлеб, лес, пушнина и лен. Мы настолько привыкли считать старую Россию аграрной державой, что порой удивляемся: неужели задолго до Петра I Россия вывозила на внешний рынок железо, причем железо, которое славилось на всю Европу? Его брали полосами и в виде изделий: топоров, лемехов и пр. Входившие в этот список якоря, сделанные из «болотного железа», славились так же, как и русские соболя. Недопустимую ошибку делают те историки, которые считают, что, мол, металлургия в нашей стране стала развиваться со времен Петра. Русские умели изготавливать железо задолго до него, а что касается железных якорей, то, несомненно, их ковали еще до крещения Руси. Об этом свидетельствуют многие экспонаты, собранные краеведами, рассказывают народные былины. Возникновение якорного производства на Руси теряется в глубине веков.

Своими якорными мастерами когда-то славились Ярославль, Вологда, Казань, Городец, Воронеж, Лодейное Поле, многие города Урала. Например, якорные мастера Ярославля и Вологды отковали около ста «больших двоерогих якорей» для кочей морской флотилии, построенной по приказу Бориса Годунова.

Иногда считают, что в свое время якорями славилась Тула. Это ошибка. В Туле никогда не занимались ковкой якорей. Она знаменита более тонкими и изящными поковками. В 1667 г., когда Россия строила свой первый большой корабль для плавания по Волге и Каспийскому морю, тульские мастера отказались ковать для него якоря. Кузнецы в селе Дединово, где строился «Орел» - трехмачтовый парусник длиной 24,5 м, также заявили, что сами они этого делать не умеют, а единственный в селе якорный мастер занят изготовлением языка к Большому Успенскому колоколу. Вызванные из Коломны кузнецы тоже не согласились ковать якоря, и мастеров пришлось выписать из Казани. Они-то и сделали для «Орла» два больших якоря со штоками и четыре якоря-кошки.

Еще до Петра якорное производство широко развернулось на берегах Волги. Веками это ремесло процветало в Нижегородской губернии.

Из путевых записок русских академиков живописи Г. Г. и Н. Г. Чернецовых, которые в середине прошлого века совершили путешествие по великой русской реке, мы узнаем, что якоря делали главным образом в Городце:

«Городец прежде был городом и резиденцией князей Городецких и даже имел своих епископов. Теперь это только значительное село. Ковка якорей и колокольных языков составляет значительный промысел жителей.

Якоря делают весом от тридцати фунтов до восьмидесяти пудов. В Городце с окрестными деревнями в течение года выковывают одних якорей до двадцати тысяч пудов».

Развернувшееся при Петре I отечественное кораблестроение, в результате которого Россия получила 895 кораблей, повлекло за собой быстрое развитие кузнечного дела. Петр лично установил жесткие правила испытания производимого в стране железа. И скоро русский металл не имел равного себе по качеству во всем мире.

Якоря для - кораблей Азовского флота, построенного Петром в Воронеже, отковали кузнецы, собранные со всех концов России. Особым указом Петр запретил им ковать какие-либо изделия, кроме относящихся к флоту, и обязал монастыри оплачивать их работу. Поставлять якоря должны были и кузнецы первых русских заводчиков - Демидова, Бутената, Нарышкина, Борина и Аристова. Позже в Новгородской и Тамбовской губерниях были учреждены «казенные железные заводы», а близ Ладожского озера начались изыскательские работы по определению месторождений железной руды.

Якоря для первых фрегатов петровского флота, которые строились в 1702 г. на реках Свирь и Паша, ковались в Олонце (Лодейное Поле). В 1718 г. часть якорной кузницы из Олонца была переведена в Ладогу, а оттуда в 1724 г. в Сестрорецк.

Во время подводных археологических исследований 1971 - 1975 гг. на острове Хортица, помимо многих затонувших судов, пушек и ядер, нашли около 30 четырехлапых кошек и адмиралтейских якорей с надписями и клеймами, свидетельствующими, что они были изготовлены в 1722-1727 гг. Деревянные штоки якорей не сохранились, но рядом были найдены квадратные бугели.

В клеймах на двух якорях адмиралтейского типа и одном четырехлапом повторяется слово «LADOGA», свидетельствующее, что часть якорей для Днепровской флотилии изготовлялась на одной из первых русских верфей на Ладожском озере.

Железо, получаемое из олонецкой «болотной руды», ценилось в Европе наравне со знаменитым «шведским железом» и славилось гибкостью, хорошей ковкостью и чрезвычайной вязкостью. Кроме того, оно легко сваривалось: чистые поверхности двух кусков железа, нагретых до появления искр, от удара молота или сильного давления соединялись в одну массу. А это свойство немаловажно. Вот наглядный пример. Якоря для кораблей обеих Камчатских экспедиций Беринга-Чирикова (1725-1743 гг.) пришлось везти через всю Сибирь на оленях. Поскольку такая поклажа оказалась не под силу хрупким животным, у готовых к отправке якорей отбивали рога. Части якоря везли через Сибирь по отдельности и уже на берегу Тихого океана, во временных кузницах рога снова приваривали к веретену. Деревянные штоки делали, конечно, из подручных материалов на месте.

Такие сделанные из «болотного железа» якоря по прочности во много раз превосходили английские, ибо в России для выделки железа в печи клали древесный уголь, а пудлинговые печи топили дровами. В Англии же на изготовление железа в печи шел каменный уголь и кокс, содержащие серу и фосфор, которые снижали качество железа. Идущее на изготовление якорей русское двухсварочное железо по своему качеству превосходило английское трехсварочное. Под ударами молота «болотное железо» хорошо наклёпывалось, и при очередном нагреве - отжиге у него легко восстанавливалась прежняя мягкость. О том, что русские якоря пользовались за границей большим спросом, можно судить по многим документам петровского времени. Вот, например, письмо русского посла в Дании Василия Долгорукова Петру I от 8 марта 1718 г.:

«...Есть здесь в магазейнах Вашего Величества якорья корабельные, которым роспись при сем вложена; также есть пушечные станки и картечь. И понеже я не имею указу того продавать, того для велю положить картечи и якорья, сколько возможно на корабль «Егудиил», и отправлю в Санкт-Петербурх, а в достальных буду ожидать Вашего Величества указу. Морские Его Величества, Датского короля комиссары торговали у меня те якорья и сказали мне, что имеют в них нужду такую, что за тем несколько кораблей в море выйтить не возмогут. В продаже я им отказал и сказал, что без указу не смею...».

В последние годы царствования Петра I на нужды флота работали десять государственных заводов: на севере страны - Олонецкий, Петровский (к нему были приписаны города Белоозеро и Каргополь, находившиеся до этого в ведении Олонецкой верфи), Ижорский, Кончезерский, Устрецкий, Повенецкий и Тырницкий; на юге - Липецкий, Козьминский и Боринский. В 1722 г. некоторые из этих заводов были проданы частным предпринимателям.

Самые тяжелые якоря для больших кораблей русского флота изготавливались тогда в Ижоре, где в 1719 г. по указу Петра были основаны Адмиралтейские заводы. Кузнечные молоты на этих заводах приводились в движение от водяных мельниц.

О том, какие высокие требования Петр предъявлял к качеству идущего на якоря материала, можно судить по его указу «О пробовании на заводах железа», разосланному в апреле 1722 г. Бергколлегией «на все железные заводы, где железо делается». Фактически это закон об обязательных правилах испытания и последующего клеймения железа. Первая проба полосового железа, придуманная царем, состояла в том, что железную полосу накручивали вокруг врытого в землю столба диаметром шесть вершков. Эта операция повторялась трижды (в разные стороны), после чего полосу осматривали, и если она не носила следов разрушения, на ней выбивали клеймо № 1. Вторая проба: «взять железную полосу, бить о наковальню трижды со всей силы ударять». Если железо выдерживало, на нем выбивали клеймо № 2. На полосах, не выдержавших ни первой, ни второй пробы, ставили клеймо № 3. Продажа полосового железа без этих клейм запрещалась.

Для надзора за кузнецами Петр учредил должность - «комиссар над железною работою». Петровский указ об испытании железа, несмотря на примитивность проб, положил начало борьбе за качество металла в общегосударственном масштабе.

Сохранились и другие указы Петра, связанные с якорным производством. В одном из них, от 17 января 1719 г., в частности, говорится:

«...послать из якорных десятников добрых двух человек, одного в нижнюю городецкую волость, где есть большой завод якорный, другого на Тихвину в мастеры, и с ними по одному кузнецу, и дать им пятно с таким указом, чтобы никто никаких якорей не продавал без их пятен, и чтобы они тамо во обоих местах сие дело основали».

Петр сам был неплохим кузнецом. Приехав осмотреть Истецкие заводы, он за день собственноручно перековал восемнадцать пудов железа. К кузнецам он всегда относился с большим вниманием и заботой. Например, когда ему стало известно, что самыми лучшими якорными мастерами в Нижегородской губернии считаются Максим Артемьев и его подмастерье Гаврила Никифоров, он тут же издал приказ о переводе обоих на Воронежскую верфь. Первого назначили якорным мастером с годовым окладом 12 рублей, а второго - в подмастерья с окладом 10 рублей. По тому времени это были немалые деньги. Кроме того, они еще получали «поденные и кормовые», то есть на современном языке - «суточные». А когда строительство Азовского флота закончилось, их сначала послали «к якорному делу» на частные железные заводы Бутената, а с 1706 г. они ковали замечательные якоря на Петровском заводе.

О технологии изготовления якорей в России в начале XVIII в. мы узнаем из «Регламента об управлении Адмиралтейства и верфи», выпущенного Петром 15 апреля 1722 г.: «Якоря должен делать по положенной пропорции из доброго железа, и смотреть накрепко, чтоб прутья крепко и плотно добрым железом были связаны перед тем, как станут класть в горн». При нагреве в горне предписывалось тщательно следить за тем, чтобы металл «ни пережечь ни холодно вынять, дабы плотно сварилося везде и непроварки б не было». Те же условия следовало соблюдать и «в приваривании рогов к веретену», и во время «битья на наковальне».

От якорного мастера Петр требовал не просто «управлять работы с прилежанием и добрым мастерством», как от других кузнецов, а «великое прилежание и крайнее искусство». Якорному мастерству напоминалось особо, что именно он должен держать ответ, если авария корабля произойдет из-за поломки якоря: «Понеже в том вся целость корабля состоит, в чем он должен ответ дать, ежели что несмотрением будет сделано».

При Петре якоря подвергались суровому испытанию на прочность. Новый якорь сначала поднимали на высоту веретена и бросали пяткой на чугунный брус, потом, подняв якорь на ту же высоту, опять бросали вниз рымом и, наконец, боком, серединой веретена на ствол пушки. Если якорь выдерживал эти три бросания, на нем выбивали особое клеймо. Такая проба якорей бросанием стала в России традиционной и сохранялась почти до конца прошлого века. Вот как она проводилась в тридцатых годах прошлого века на Уральских заводах:

«...Якори задеть оного за кольцо, что имеетца у цевья, канатом и продеть тот канат в блок, что учинен для вышеописанного железа, и подняв кверху до самого блока, спущать, не одерживая, на чугунный брус или доску раза три. И буде от того устоит, то насечь на нем мастеру, где делан, и число настоящего года и свое мастерское и управительственное, кто при одной пробе случитца, имяна и вес и литеру «Р», которая значит, что опробован, и по насечке отдавать в казну з запискою. А которые пробы не устоят, но изломаютца или разседины покажутца, таковых не принимать, но велеть исправлять в надлежащество, и по исправлении паки пробовать против вышеописанного и по пробе отдавать в казну. А за то время, что при исправлении пробудут, за работу ничего не давать, ибо они повинны оное исправно зделать с одного разу».

Приведенная выдержка - из главы «Дело якорей, молотов, хомутов и протчего» книги «Описание Уральских и Сибирских заводов». Автор этой книги - Георг Вильгельм де Геннин (1676-1750 гг.), голландец из Амстердама, находившийся на русской службе с 1698 г. Это был выдающийся инженер и металлург своего времени. Он в течение двенадцати лет управлял уральскими заводами и являлся одним из лучших знатоков горного и металлургического дела XVIII в. Недаром академик М. А. Павлов в свое время назвал эту книгу энциклопедией горного дела и металлургии России.

Петр ввел жестокие наказания за клеймения якорей без пробы на прочность. Из перечня приведенных в исполнение приговоров и постановлений адмиралтейств-коллегии по судебным делам от 1723 г. мы находим следующее:

«Якорному десятнику и кузнецу за клеймение якорей без пробы положено объявить смерть и взвесть на виселицу, но не казнить, а по наказании кнутом послать в астраханское адмиралтейство в работу на 5 лет, в которой быть им всегда скованным».

В России со времен Петра каждый линейный корабль снабжался пятью якорями.

Какова же была форма русских якорей в петровскую эпоху и позже?

В отечественной практике кораблестроения того времени преобладали голландские методы, и Петр приказал якоря «делать по голландскому чертежу», т. е. с изогнутыми в виде дуги окружности рогами. Шесть таких якорей (их деревянные штоки не сохранились) можно увидеть в усадьбе-музее Петра I «Ботик» в Переяславле-Залесском. Они относятся к периоду «потешного флота» (1691-1692 гг.), когда для Петра голландцы строили первые корабли под наблюдением мастеров Корта и Класса.

На рис. 70 дан чертеж русского якоря голландского образца начала XVIII в. Он построен главным хранителем корабельного фонда Центрального военно-морского музея А. Л. Ларионовым в результате тщательного исследования пропорций и чертежей якорей, приводимых в старинных книгах голландских кораблестроителей XVIII в., и сохранившихся шести якорей в Переяславле-Залесском. В своем исследовании А. Л. Ларионов определил ряд пропорций отдельных частей русских якорей начала XVIII в. Например, толщина веретена в вороте якоря устанавливалась следующим образом: из длины веретена вычиталось число дюймов, равное числу футов в длине веретена, и полученный остаток делился пополам, что и давало число дюймов сечения веретена в вороте якоря. Длина якоря равнялась 2/5 ширины корабля с обшивкой, шейма составляла 2/13 длины веретена, рым был равен 1/6 длины веретена, сечение рыма равнялось 7з диаметра веретена, дуговая длина обоих рогов составляла 7/8 длины веретена, длина штока равна длине веретена с рымом, отношение длины лапы к ее толщине составляло 4:5.

Кроме якорей голландского образца, при Петре I в России изготавливали и другие якоря. Известно, что лет за десять до смерти Петр стал заменять голландских корабельных мастеров, трудившихся на русских верфях, английскими. Именно поэтому в России получили распространение «якоря английского чертежа» - с прямыми рогами. Их ковали в России наряду с голландскими с 20-х гг. XVIII в. Один из таких якорей, изотовленный в 1722 г., был найден в 1975 г. на днепровском острове Хортица.

70. Схема русского якоря голландского образца петровской эпохи.

К середине XVIII в. производство якорей в России достигло своего совершенства. К этому времени у нас выработался свой национальный тип якоря, отличный своихми пропорциями от якорей голландцев, англичан и французов.

За последние 15-20 лет в разных морях, омывающих берега нашей страны, было сделано немало интереснейших подводных археологических находок старинных якорей. Из них около десяти относятся к периоду 1720-1773 гг. Интересно, что у всех этих якорей один и тот же характерный «рисунок» (рис. 71). Если не принимать в расчет небольшие различия в их деталях, они почти схожи по своим пропорциям. Причем эти пропорции фигурируют в старинных русских руководствах по кораблестроению и в морских практиках (Курганов, Гамалея, Глотов и др.).

71. Так выглядели русские якоря с середины XVIII и до начала второй половины XIX вв.

длина веретена - 3/8 ширины корабля с обшивкой;

длина рога - 3/8 длины веретена;

длина лапы - 1/2 длины рога;

ширина лапы - 2/5 длины рога;

окружность веретена у ворота (тренда) - 1/5 длины веретена;

окружность веретена у штока - 2/3 окружности веретена у ворота;

толщина рогов у ворота равна толщине веретена у ворота;

толщина рогов около лап равна меньшему диаметру веретена;

угол рога, составленный с веретеном, - 56-60°; длина шеймы - 1/6 длины веретена; сечение шеймы - 1/20 длины веретена; длина штока равна длине веретена (иногда плюс полдиаметра рыма);

72. Русский якорь 1761 г., найденный в 1968 г. в Кронштадте

толщина штока у заплечиков - 1 фут длины штока дает 1 дюйм толщины или 1/2 дюйма длины штока;

толщина штока на концах - 1 фут длины дает 1/2 дюйма толщины;

толщина рыма - 1/2 толщины шеймы веретена;

диаметр рыма равен длине шеймы (трем диаметрам веретена у ворота).

Построенный по этим пропорциям якорь почти точно соответствует подлинным образцам русских якорей XVIII в., найденным за последние годы на Балтике и на Черном море.

В 1968 г. во время ремонта одного из пирсов в Кронштадтской гавани нашли четыре якоря массой около трех тонн каждый. Сейчас два из них стоят у главного входа Военно-морской академии имени А. А. Гречко в Ленинграде, а два других (без штоков) переданы в Центральный военно-морской музей.

Из оставшихся букв надписи, выбитой на якоре, удалось понять лишь то, что он сделан в 1773 г. и весит 169 пудов. На втором якоре можно прочитать: «1761 года апреля 22 дня. Вес 163 пуда 20 фунтов. Делан... мастером Харитоновым...». На каком заводе России они откованы, пока остается неизвестным (рис. 72).

73. Русские названия частей якоря:

1 - шипы (заплечики, «орехи»); 2 - шток; 3 - кольцо (рым); 4- ухо; 5 - шейма;
6 - бугель; 7 - веретено (цевьё); 8 - лапа; 9 - рог; 10 - пятка;
11 - ворот (лоб); 12 - лопасть; 13 - носок; 14 - мышка

Детальный обмер этих двух якорей наглядно показал правильность приведенного выше перечня пропорций русского якоря XVIII в. и позволил А. Л. Ларионову воссоздать методику построения рабочих чертежей отечественных якорей второй половины XVIII в. Поскольку в нашей стране не сохранилось ни одного рабочего чертежа якоря указанного времени, это явилось большим творческим успехом главного хранителя корабельного фонда ЦВММ.

Якоря с прямыми рогами ковали в России и в первой четверти XIX в. Им на смену пришли более простые по форме якоря с округлыми рогами и веретеном. О них мы расскажем позже.

Со временем число якорей на русских военных кораблях увеличивалось до десяти, причем каждый из них имел определенное наименование, назначение и место на корабле. Точную и ясную характеристику их мы находим в книге «Опыт морской практики», изданной в

1804 г. в Санкт-Петербурге Платоном Гамалеей - «капитаном-командором, Морского Кадетского Корпуса инспектором и Императорской Академии Наук членом».

«Они находятся на носу: плехт и той на правой, дагликс и бухт на левой стороне. Из них той и бухт кладутся подле бака на борты, и крепко к оным найтовами прикрепляются; плехт же и дагликс держатся у бортов на пертулинях и рустовах, в готовности для бросания их. Запасной якорь шварт ставится в трюме в грот-люке; веретено его принайтовливается к стойке, поддерживающей бимс кубрика, а лапы зарываются в каменный балласт; сей якорь для удобнейшего его помещения, не имеет при себе штока, который особо хранится и приделывается к нему, когда нужда востребует.

Малых якорей, называемых верпы, на корабле бывает пять: самый большой из них, именуемый стоп-анкер, кладется на якорь той, и как к нему, так и к борту принайтовливается; другие два подобным образом лежат на бухте; остальные же два кладутся по обеим сторонам на гальюне».

Коль скоро наше дальнейшее повествование пойдет о технологии изготовления русских якорей, напомним читателю названия основных частей якоря (рис. 73): веретено (цевьё) 7, шток 2, рог 9, лапа 8, лопасть 12, носок 13, мышка 14, ворот (лоб) 11, пятка 10, шейма 5, шипы (заплечики, «орехи») 1, ухо 4, кольцо (рым) 3, бугель 6.

Таковы исконно русские морские названия. Ими пользовались как кузнецы, так и моряки. Правда, в конце прошлого века в русские книги по морской практике попало такое «усовершенствованное» название части якоря, как «тренд» (ворот или лоб). Это название пришло в наш морской язык из английского языка (trend - изгибать, гнуть).

«Царь-якорь»

Как уже было сказано, производство якорей в России к середине XVIII в. достигло своего совершенства и к этому времени у нас выработался свой национальный тип якоря, отличный своими пропорциями от якорей, изготавливавшихся в других странах. Сохранившиеся до нашего времени большие русские якоря сегодня восхищают нас не только четкостью своего рисунка и чистотой отделки, но и удивительной сохранностью металла. Многие из них, пролежав на морском дне более двух веков, почти не имеют следов разрушения металла от ржавления, и на некоторых сохранились клейма и надписи. Особый интерес представляют якоря с клеймами Уральских заводов, особенно Воткинского. В статье «Описание Воткинского завода», опубликованной во втором (февральском) номере «Морского сборника» за 1858 г., говорится: «Производство якорей на Воткинском заводе введено почти с самого основания завода и, совершенствуясь год от году, дошло в последнее время до той степени прочности и чистоты, которая справедливо обращает на себя внимание знатоков дела».

Теперь остановимся на способах и процессах изготовления якорей на Урале в XVIII-XIX вв.

После смерти Петра I якорное производство стало развиваться на Урале - на Боткинском, Серебрянском и Нижнетуринском заводах. Первый из них был основан в 1759 г. в царствование Елизаветы графом Шуваловым на реке Вотке при впадении в нее Березовки и Шаркана. Обилие лесов, рек и дешевой рабочей силы обеспечили заводу быстрое развитие, и он превратился в один из крупнейших горных заводов России XVIII в. Сырье для изготовления сварочного железа - чугун из руды горы Благодать - доставлялось на Воткинский завод по рекам Чусовая и Кама, от берега которой он находился в 12 верстах. На производство якорей шло самое лучшее пудлинговое двухсварочное железо после тщательного отбора и проверки качества.

Работы по изготовлению больших якорей в XVIII-XIX вв. во всем мире включали в себя следующие процессы: сборку из железных брусьев или пластин отдельных частей якоря, их проварку в горнах или печах, отделку под молотом, сноску и отделку сваренного якоря. Прежде чем приступить к сборке частей якоря, делали его чертеж в натуральную величину и по нему изготовляли лекала. Все размеры готового якоря должны были точно соответствовать этим лекалам. До 1836 г. на всех заводах Урала якоря изготавливались по так называемому «русскому способу», а позже - по способам Перинга и Паркера. Технологией изготовления уральских якорей, которые славились своей прочностью, заинтересовался горный инженер, русский прогрессивный общественный деятель и отважный исследователь Егор Петрович Ковалевский. В 30-х гг. прошлого века он, будучи бергейместером уральских золотых приисков, вместе с инженером Носковым занялся изучением процессов производства якорей на Гороблагодатских заводах. В третьей книжке «Горного журнала» за 1838 г. помещена его статья «Якорное производство в Гороблагодатских заводах». В ней он сравнивает русский и английский способы изготовления якорей.

Описывая весь процесс изготовления якоря, Е. П. Ковалевский замечает, что по русскому способу его отдельные части собирали и сваривали из полосового железа, в то время как в Англии из полос железа сначала приготовляли пластины, а из них уже далали части якоря.

По русскому способу сноска якоря производилась в четырех местах, а по английскому - в пяти.

Интересны рассуждения этого специалиста горного дела о причинах плохого качества якорей. В этой же статье он пишет:

«На ломкость якорей имеет особенное влияние общее свойство всякого железа - изменять свою прочность в большей или меньшей степени, как от отдельных, так и от совокупных действий на него: жара и охлаждения, прикосновения угля и проковки, так что лучшее мягкое железо может в изделии делаться ломким, ежели окончательная над ним операция не будет приноровлена собственно к восстановлению потерянной им при обработке мягкости. К достижению этого, по возможности, совсем готовый якорь, как сказано, накаливают и дают ему остыть медленно.

Если мягкое железо подвергнется слишком высокой степени жара, оно может сделаться зернистым и частицы его будут тем крупнее, чем сильнее была степень жара и чем якорь толще. Если при этом они остынут в таком положении без стеснения их проковкою, то имеют слабую связь и делают железе ломким. Но если тогда же такое железо будет проковано, части его принимают прежний вид и мягкость восстанавливается.

Если железо подвергается ковке при значительном охлаждении, то части его принимают расплющенный вид и сообщают металлу ломкость при всех наилучших его качествах.

Когда железо при обработке часто подвергается накаливанию, то от частого прикосновения угля оно может подвергаться цементации, делаться более углеродистым (сталеватым) и от действия охлаждения при ковке - более или менее ломким. Цементация углем более образуется в местах якоря, раскаливающихся по смежности с местом, получающим вар и не охватываемым дутьем, противодействующим цементованию.

Места якоря, смежные с местами сносок, лапы с рогом и рогов с цевьем, могут получать пережеги и делаться ломкими. К отвращению этого, сносимые части якоря оставляются толще и прокатываются окончательно при отделке всего якоря. Кроме приведенных примеров, есть множество случаев, изменяющих удивительным образом качество железа, и очевидно, что ни при каких изделиях одно и то же железо не подвергается столь часто различным случаям к изменению, как при выделке якорей».

Сделав сравнение двух способов изготовления якорей, Е. П. Ковалевский приходит к заключению:

«Сравнивая оба способа выделки якорей, видим, что приготовление русских якорей несравненно проще во всех отношениях.

Здесь нет таких частых сварок, как у новых сносимых частей якоря, следовательно, менее угар металла и потребление горючего, и меньшее задолжение поденщин. Поэтому якори русские обходятся несравненно дешевле и могут быть приготовлены в скорейшее время. Эти обстоятельства составляют весьма важное преимущество старого способа. Чтобы подтвердить это цифрами, достаточно сказать, что по русскому способу в каждом готовом якоре приходится на поденщину или 12 рабочих часов 71/2 фунтов железа, а по английскому только 3 1/2 фунта.

По русскому способу на пуд железа в готовом якоре употребляется 2 пуда железа, следовательно, угар металла равняется 1 пуду, а при новых угарах выходит 1 пуд 34 фунта.

Для приготовления пуда железа в якоре по русскому способу должно сжечь один короб угля, а для приготовления того же пуда по английскому способу должно употребить 2 короба. Следовательно, в одно и то же время по русскому способу можно приготовить более нежели в два раза пуд якорей против английского, с уменьшением притом угара и потребления горючего почти в половину».

Эта интересная статья заканчивается следующими словами:

«Господин Гурьев пишет (Горный журнал, 1837, № 5), что в Королевском заводе Гериньи во Франции приготовление якорей по английскому способу ныне оставлено, ибо нашли, что английские якори не представляют никаких преимуществ пред шведскими.

Если употребляемый во Франции шведский способ тот же самый, как описывают его Ринманн и Гаусман (из кричных болванок), то наш способ имеет пред ним дознанное преимущество» (разрядка моя. - Л. С).

Е. П. Ковалевский предложил администрации Гороблагодатских заводов ряд технологических усовершенствований, что еще более улучшило качество продукции и снизило ее стоимость.

До 1850 г. на Воткинском заводе проварка всех частей якоря производилась в горнах, но с этого времени их заменили сварочными печами, которые топились дровами. Примерно в это же время на заводе появился паровой молот Несмита в 4,5 т, что намного упростило и улучшило технологию изготовления якорей. В середине прошлого века в якорном цехе Воткинского завода, в зависимости от заказов на якоря, трудилось 250-350 человек. На каждом огне горна или печи в каждую смену работала артель из одного мастера, одного подмастерья, двух-пяти рабочих и одного подростка, не считая рабочих, занятых на подвозке угля. Завод выпускал якоря от малых в 3-10 пудов до больших в 250, 275, 300 и более пудов. Общая масса изготовленных за один год якорей достигала 15000 пудов.

Самые тяжелые якоря Воткинского завода весили по 336 пудов (это почти 5,5 т). Ими снабжались самые большие линейные корабли русского флота, для их поковки брали лучший металл, их делали лучшие мастеpa, они выдерживали самую суровую пробу из всех когда-либо существовавших в истории металлургии (рис. 74).

Чтобы дать современному читателю представление о том, какого труда стоило сто лет назад изготовить адмиралтейский якорь массой 270 пудов для линейного корабля, приведем выдержку из статьи инженера Воткинского завода Д. Леонтьева. Она была опубликована более ста лет назад в журнале «Морской сборник», № 5, т. XXVIII за 1865 г.

Вот как он описывает сноску частей якоря: «Когда веретено и оба рога готовы, приступают к сноске.

Сноска веретена с рогами совершается в один прием. Для этого оконечности обоих рогов и веретена, долженствующие соединиться в одно целое и составить собою ворот якоря, закладываются в три сварочные печи. Когда все три части нагрелись до надлежащего вара, их выносят из печей на кранах под паровой молот и кладут на наковальню сперва ласку одного рога, а на него шип веретена и потом ласку другого рога, стараясь при этом сколько можно точнее привести все три части во взаимное положение, соответствующее форме якоря, причем верхний рог наносится короче дюйма на два в том внимании, что молот, ударяя непосредственно по нему, удлиняет его более, чем нижний рог. После этого пускают молот на самый высокий подъем и спешат чаще наносить удары для того, чтобы, как выражаются кузнецы, забить вар. Когда мастер увидит, что верхний рог хорошо сварился с шипом веретена, останавливают бой молота и, приподняв якорь, подкладывают под ласку нижнего рога железную прокладку и опять пускают молот, который ударами нажимает оконечность нижнего рога о прокладку и тем содействует надлежащей сварке. После этого приступают к обрубке лишнего металла в вороте и в то же время стараются привести рога с веретеном в нормальное положение, которое во время ковки могло нарушиться, и затем якорь отвозится на горн для окончательной отделки. Сноска якоря в 270 пудов продолжается более четверти часа. Согласитесь, нужно уметь исполнить добросовестно такую важную и громоздкую работу.

74. Форма рога и лапы якоря Воткинского завода середины XVIII в.

Поступивший в горн якорь находится в незавидном состоянии: место, где следовало соединение с веретеном (ворот), представляет глубокие щели, впадины или ненужные возвышения металла; рога находятся не в одной плоскости с веретеном, и наружный обвод их не составляет той части окружности, какая должна образоваться при радиусе, равном 0,37 длины веретена. Кроме этих неизбежных недостатков, зачастую оказывается, что как веретено, так и рога в прилежащих к вороту местах сделались значительно тоньше вследствие данных им перед сноскою якоря сильных варов - одним словом, они обгорели. Чтобы при таком, можно сказать, жалком состоянии поступившего на горн будущего символа надежды придать ему и крепость и приличный вид, потребно много времени, труда и издержек; и в силу необходимости начинаются томительные работы.

Вначале выправляют рога и веретено, прогибают их, оттягивают, скручивают, закручивают и когда, наконец, эти части по их ширине совместятся между собой в одной плоскости сечения и лишний обвод рогов, хотя только отчасти, будет введен в орбиту нормальной кривой, то, довольствуясь и этим, приступают к накладыванию планок, чем и достигается цель придать якорю благообразие»...

Так делали якоря сто лет назад. Адский труд! Такая работа действительно требовала «великого прилежания и крайнего искусства», если выражаться словами петровского «Регламента». И. якорные мастера Урала были виртуозами своего дела. За сухим, но точным изложением инженера Д. Леонтьева можно ощутить все напряжение очень долгого и тяжелого физического труда в задымленных кузницах у пышащих жаром пудлинговых печей и горнов. Смело можно утверждать: в номенклатуре кузнечной продукции прошлого века нет вещи, которую бы изготавливали с таким усердием и вниманием, как якорь. Каждый якорь, сделанный на Урале, справедливо заслуживает названия «Царь-якорь», и каждый из найденных уральских якорей достоин того, чтобы установить его на постамент на самом почетном месте, как это сделали с «Царь-пушкой» и «Царь-колоколом», хотя первая ни разу не выстрелила, а второй ни разу не зазвонил, в то время как якоря Урала долго и верно служили славному русскому флоту при Ушакове, Лазареве и Нахимове.

Откованный якорь подвергался нескольким испытаниям. Чистота отделки проверялась нагревом до темно-вишневого цвета, когда проступают все недостатки поковки. Потом его трижды бросали на чугунную плиту с копра, поднимая первый раз на длину веретена, во второй - на половину длины веретена и в третий - на длину рога. Выдержавший эту пробу якорь бросали еще два раза каждой стороной веретена на острую чугунную наковальню. Если он выдерживал это испытание, его подвешивали и били семифунтовыми молотами. При этом чистый, звонкий звук свидетельствовал, что поковка плотна и в ней нет раковин и трещин. Если якорь выдерживал испытания, на нем выбивали клеймо.

На этом следует остановиться подробнее.

Клеймо на якоре - это его лицо, так сказать, «паспорт». И если знать, как его расшифровать, то по сохранившемуся клейму о якоре можно узнать многое.

Со времен Петра в России существовали определенные правила клеймения якорей.

Приведем выдержку из одного из них, извлеченную из дела Центрального государственного архива ВМФ СССР.

«Дело 1860 года о требовании Департамента Горных и Соляных дел по командированию флотских офицеров на Воткинской завод для присутствия при опробовании якорей» (Лист 251). «По окончании пробы, когда якорь выдержит оную, ставятся на нем клейма: 1 - означающее имя завода; 2 - имя управителя; 3 - имя мастера; 4 - имя смотрителя; 5 - имя комиссионера, производителя пробы; 6 - год выделки; 7 - вес якоря в пудах».

С Уральских заводов выдержавшие пробу якоря отправляли к месту их службы - на Черное море или на Балтику. Долог был их путь на корабль.

Готовые якоря для Севастополя грузили на гребные барки и сплавляли вниз по реке Каме, а потом по Волге до села Переволоки. Там якоря перегружали с барок на мелкосидящие баржи, и бурлаки тащили их по притоку Волги - реке Камышинке - до истоков Иловли, впадающей в Дон. Тут наступала зима, и по первопутку на огромных санях везли якоря целых пятьдесят верст. Весной, когда реки вскрывались, якоря попадали в бассейн Дона, а уже потом в Азовское и Черное моря. В Севастополе или Николаеве к ним приделывали дубовые штоки.

Теперь надо было распределить якоря по кораблям. Ведь одному судну нужен якорь одной массы, а другому - другой.

Помимо различных простых формул чисто эмпирического характера, о которых уже рассказывалось, в середине прошлого века в русском военном флоте применяли правило, выведенное из сравнения массы якорей с размерениями кораблей русского, английского и французского флотов. Длину корабля от стема до ахтерштевня на высоте гон-дека умножали на наибольшую его ширину с обшивкой и полученное произведение делили на определенное число. Оно составляло: для трехдечных кораблей - 40, двухдечных - 41, фрегатов - 42, корветов - 45, бригов - 50, тендеров и шхун - 55, больших транспортов - 45, средних и малых транспортов - 50.

Полученное частное показывало массу якоря в пудах. Так, например, длина трехдечного линейного корабля «Двенадцать апостолов» - одного из самых больших линейных кораблей русского флота - по гон-деку составляла 211 футов и 9 дюймов, ширина с обшивкой - 58 футов и 6 дюймов. Произведение равнялось 12387,37. Это число, разделенное на 40, показывало массу якоря в пудах - 310. Длина корабля «Ростислав» по гон-деку равнялась 197 футам и 4 дюймам, ширина с обшивкой - 57 футам. Произведение 11247, разделенное на 41, показывало массу якоря - 274 пуда.

Фактически же на корабле «Двенадцать апостолов» якоря были массой от 283 до 330 пудов, а на «Ростиславе» - от 264 до 278 пудов. Если на верфи не оказывалось вычисленного по массе якоря, то разрешалось брать якорь на несколько пудов больше или меньше, а именно: для якорей от 300 до 120 пудов допускалась прибавка до 9 пудов, а уменьшение - до 6 пудов. Если же масса вычисленного якоря получалась менее 120 пудов, то действительная масса якоря могла быть на 6 пудов меньше и на 3 пуда больше вычисленной. Они были похожи на те, которые в настоящее время украшают со стороны Невы здание Адмиралтейства в Ленинграде. Говорят, что они были откованы в 1863 г. кузнецами Невского судостроительного завода для броненосцев «Адмирал Спиридов», «Адмирал Чичагов» и «Генерал-адмирал».

Какова же масса самого большого адмиралтейского якоря, изготовленного в России?

Существует мнение, что самые тяжелые в России адмиралтейские якоря были изготовлены для осуществления спуска на воду линейных крейсеров «Бородино», «Измаил», «Кинбурн» и «Наварин». Эти огромные по тому времени корабли водоизмещением 32 500 т были спущены на воду (но недостроенные) со стапелей Балтийского завода и завода «Новое Адмиралтейство» в 1915-1916 гг. Якоря, масса которых достигала почти десяти тонн, имели деревянные штоки.

Учитывая огромные трудности, связанные с изготовлением больших якорей, можно утверждать, что стоимость «символов надежды» сто лет назад была непомерно высокой. Например, на Воткинском заводе пуд якоря обходился казне (с накладными расходами) в 4 рубля 99 копеек.

На протяжении тысячелетий якорь был и остается неотъемлемой принадлежностью каждого судна. Если не считать библейского ковчега и легендарного Летучего Голландца, то навряд ли мы найдем корабль без якоря. В наше время отсутствие даже эапасного якоря, не говоря уже о тех, которым полагается быть в клюзах, по международным правилам, не дает судну права выйти в море. Мы настолько привыкли к этому слову, что даже не задумываемся, какого оно происхождения. Родилось ли оно в глубинах нашего языка или было заимствовано! Мнение читателей нашего журнала по этому вопросу расходится. Думаем, что читателям будет интересно познакомиться с двумя точками зрения на происхождение термина «якорь» в русском языке.
Вот, что утверждает в своей книге «Якоря» писатель-маринист Л. Скрягин.

ЯКОРЬ, КОТОРЫЙ сам при тяге за канат переворачивается на рог, придумали на Востоке за 2 тыс. лет до н. э. Такие якоря, сделанные сначала целиком из дерева, а позже - со свинцовыми штоками, получили распространение в бассейне Средиземного моря. Но кто первый сумел сделать их из железа?

Древнегреческий писатель Павсаний (II в.) утверждает: первый двурогий железный якорь отковал фригийский царь Мидас (VII в. до н. э.). Греческий поэт и музыкант Ариан (VII в. до н. э.) говорит, что в храме богини Фазы он видел каменные и железные якоря греков. Римский писатель Плиний Младший (62-114 гг.) считает конструктором железного якоря грека Евлампия, а изобретение железного якоря, рога которого имели на концах лапы, он приписывал древним жителям Этрурии. Знаменитый греческий географ и историк Страбон (64 г. до н. э.) сообщает, что изобретателем первого железного якоря со штоком был греческий ученый, по происхождению скиф, Анахарсис, который во второй половине VII в. до н. э перебрался в Грецию. Историк Полидор Виргилий Урбинский в своей книге «Осмь книг о изобретателях вещей» (Москва, 1720 г.) пишет: «Якорь изобрели туринцы. Евлампий тоже сделал двурогий якорь». Известный английский историк кораблестроения, моряк по профессии и выдающийся поэт Уильям Фалконер в «Морском словаре», изданном в Лондоне в 1769 г., считает изобретателями железного двурогого якоря как Евлампия, так и Анахарсиса.

Как видим, мнения историков расходятся. Тем не менее, можно утверждать одно: железный якорь появился где-то в VII в. до н. э., вероятнее всего, во второй его половине. Изобретателем его мог быть и грек Евлампий, и скиф Анахарсис, и царь Фригии Мидас. Местом появления первого железного якоря можно считать бассейн Средиземного моря, где он быстро распространился среди морских народов, живших на его берегах. Напомним, что роль этого моря для античных цивилизаций была исключительно велика. И первостепенное значение для древних городов, которые, по образному выражению Цицерона, «расположились вокруг Средиземного моря, как лягушки вокруг пруда», имели морская торговля и связанное с ней судостроение. Именно поэтому распространение железного якоря, развитие и совершенствование его конструкции проходили в этом бассейне - колыбели западного кораблестроения и мореплавания.

Железный якорь стал основным изделием первых кузнецов наряду с лемехом плуга, мечом, топором.

Само слово «якорь» можно по праву считать интернациональным. Вот как оно пишется и произносится на нескольких современных европейских языках: итальянский - аn сога (анкора); французский - аn сге (анкэр); английский - anchor (энкор); испанский- ancla (анкла); немецкий - anker (анкер); норвежский - anker; датский - anker; шведский - ankare (анкар); голландский - anker (анкер); финский - ankkuri (анкури).

Бросается в глаза очень схожее написание и звучание этого слова, чувствуется общий корень «анк». Филологи относят слово «якорь» к числу слов, заимствованных этими языками из древнегреческого или латинского, что еще раз подтверждает, что родина железного якоря - бассейн Средиземного моря.

Древние греки назвали железный якорь словом «аnkur а» - «анкура», происходившим от корня «анк», что по-русски означает «крюк», «кривой» или «изогнутый». Таким образом, слово «анкура» можно перевести на русский язык как «имеющий кривизну» или «имеющий изогнутость». Кто знает, может быть первые железные якоря и впрямь походили на большие крюки!

От древнегреческого «анкура» образовалось латинское слово «аnchora », которое позже перешло на другие языки Древней Европы. Английский язык англосаксонского периода заимствовал слово «аn сог» непосредственно из древнегреческого. А в древнем немецком языке встречается слово «аnch аг», написание которого указывает на его принадлежность к латинскому языку.

В русский язык слово «якорь» перекочевало из древнегреческого. В древнерусском языке встречается греческая форма «анкура», позже перешедшая в «якорь».

Известный российский языковед И. И. Срезневский в книге «Мысли об истории русского языка» говорит, что термин «якорь» считают перенесенным к нам варягами, но он мог быть заимствован и у литовцев, «богикоторых сами себе ковали «encurls». У сербов и хорватов встречается слово «jekap».

В письменном виде слово «якорь» впервые упоминается в русском языке в летописи Нестора «Повесть временных лет» - в древнейшем из дошедших до нас письменных памятников истории нашей Родины. Там говорится, что по условиям мирного договора, продиктованным Олегом грекам в 907 г., русские, помимо прочей дани, должны были получать для своего флота мучное кушанье, якоря, снасти и паруса. В летописи Нестора это звучит так: «...да емлют...брашно и якори и ужа и пароусь».

Слово «якорь» издавна бытовало в старинных русских поморских пословицах и поговорках: «Вера - мой якорь», «Язык телу якорь», «Где ладья ни рыщет, а у якоря будет» и т. д. Встречается это слово и во многих русских былинах. Так, например, в одной из них, о Василии Буслаеве:

«И бросали они якоря крепкие,

С носу - якорь,

С кормы - другой.

Чтобы крепче стоял.

Не шатался он».

В жизни моряка якорь и земля неразрывно связаны между собой. Начало каждого похода начинается с поднятия якоря, заканчивается поход постановкой корабля на якорь.

После съемки с якоря при выходе из базы (так же, как и при входе в нее!) или при проходе узких мест якоря всегда находятся наготове к немедленной отдаче, с тем чтобы предостеречь корабль от роковых неожиданностей. Ведь стоит отказать рулевому управ­лению, и судно в одну минуту может оказаться на прибрежных камнях. Не исключена и угроза столкновения с входящим в базу кораблем, когда даже самый своевременный ма­невр изменением скорости хода и курса не в силах предотвратить беду, и только отдан­ные якоря способны погасить инерцию хода и позволят избежать неминуемого столкно­вения.

До появления на кораблях эхолотов, когда процесс измерения глубин ручным лотом был длительным и не позволял принять правильного решения при быстром их уменьше­нии, особенно когда плавание проходило в плохую видимость в районах, изобилующих мелями, узкими местами и банками, опытные командиры стравливали якорь на 15- 20 метров, чтобы своевременно обнаружить навигационную опасность.

Но как только корабль выйдет в открытое море и на его пути нет никакой опасности, якорные цепи полностью втягиваются в цепной ящик, а сами якоря - в клюзы - специ­альные овальные или круглые отверстия в бортах, укрепленные по всей окружности проч­ной отливкой. Чтобы якорь самопроизвольно не отдался, на якорь-цепь накладывается специальный стопор.

Якорь - это одно из гениальных изобретений человечества, которое можно поста­вить вровень с топором, плугом, колесом, парусом и другими.

Безусловно, это изобретение - международное, очень важное и является неотъемле­мой принадлежностью каждого корабля. В наши дни, например, согласно международ­ным правилам, отсутствие даже запасного якоря (не говоря уже о тех, которым полагает­ся быть в клюзах) не дает морскому судну права выйти в море. Насколько важен якорь для безопасности судна, понимают не только бывалые морские волки, но и только-только готовящиеся к капитанской карьере мо­лодые курсанты.

В старейшем в Германии мореходном училище с более чем столетними традици­ями - Вустрове - на одном из штурман­ских экзаменов незадолго до Первой ми­ровой войны экзаменатор учинил допрос с пристрастием одному из курсантов.

Что вы будете делать, если судно при сильном шторме потеряет управление вблизи навигационной опасности? - спросил он.

Кандидат в штурманы ответил:

Отдам якорь.

А если якорная цепь порвется? Экзаменуемый не смущается:

Тогда я отдам аварийный якорь. Однако педант в крахмальном ворот­ничке все еще не сдается:

А если потеряете и его?

Тут уж у кандидата лопнуло всякое терпение:

Тогда мне остается позаботиться о чистых штанах!..

«Якорь в прошлом представлял собой изобретение в своем роде весьма остроум­ное. Доказательством этому служит уже хотя бы его величина - нет другого пред­мета, столь несоизмеримо малого по срав­нению с выполняемой им огромной зада­чей!» - такую оценку дал якорю писатель и знаток кораблей Джозеф Конрад. Он называл его «приспособлением, создавав­шимся веками, доведенным до совершен­ства, безупречно отвечающим своему на­значению».

Принцип его конструкции, разрабо­танный несколько тысяч лет назад, по пра­ву считается классическим и продолжает использоваться в любых конструкциях якорей и сегодня.

По мнению ученых, судоходство заро­дилось не менее шести тысяч лет тому на­зад. С тех пор как первобытный человек построил свой первый «корабль» - свя­занный из стволов деревьев плот или дол­бленый челн, он понял, что не всегда мож­но остановить судно, упершись шестом в дно, удержаться за водоросли, зацепиться за камень или дерево, растущее на берегу. Ведь иногда нужно было остановиться на середине реки или вдали от морского бе­рега, например для рыбной ловли.

Древние якоря; а, б - каменные; в, г - деревянные

Тогда, очевидно, и появился первый в истории якорь в виде камня, привязанного к верев­ке, свитой, возможно, из сухожилий уби­тых животных. Такое приспособление на протяжении тысячелетий оставалось единственным для удержания судна на открытой поверхности воды.

Иногда первобытный человек исполь­зовал в качестве якоря набитые камнями кожаные мешки, привязанные к расти­тельному тросу.

Неудобство таких якорей очевидно: камни выскальзывали из петли троса, а мешки размокали и рвались.

Наконец кто-то додумался выдолбить в центральной части якорного камня вкру­говую желобок. Это позволило более проч­но зафиксировать якорный трос на кам­не. По мнению итальянского археолога А. Фиораванти, появление данных якорей относится к периоду неолита, приблизи­тельно 4-3 тысячелетию до н.э.

Якорные камни римских трирем

Корзина с камнями

Несмотря на это новшество, якорный камень оставался только грузом. Следую­щим нововведением явилось пробивание отверстий в камне, имеющем уже пира­мидальную форму. Сначала одного в верх­ней части - для привязывания якорного каната, а позже, в начале III тысячелетия до н.э. - нескольких в нижней, очевидно, для деревянных кольев, которые зарыва­лись в грунт и удерживали судно. Таким образом, уже пять тысяч лет назад якорь приобрел ту неотъемлемую часть конст­рукции, которая позднее будет названа ро­гом.

В период развития рабовладельческо­го общества государства, имеющие выход к бассейну Средиземного моря, уже рас­полагали большим флотом с достаточно крупными гребными и гребно-парусными судами. Конструкция камня с кольями не могла больше удовлетворять моряков по величине держащей силы.

Первые якоря, которые отвечали это­му требованию, были, как ни парадоксально, деревянными. В сущности, это - крю­ки, изготовленные из очень твердых, тону­щих в воде пород дерева. Если удавалось найти ствол небольшого дерева с отходя­щим под нужным углом суком, якорь из­готавливали из одного куска дерева. Чаще конструкция состояла из двух кусков де­рева, соединенных между собой кожаны­ми ремнями или сухожилиями животных. Но такой однорогий якорь, даже утяже­ленный камнями, часто ложился на грунт плашмя и не держал. Поэтому в древнос­ти на судах была учреждена должность якорного ныряльщика. В момент, когда судно под действием ветра или течения начинало дрейфовать и приближаться к навигационной опасности, ныряльщик прыгал за борт и, увлекаемый весом крю­ка, опускался на дно. Здесь ему надлежало направить якорь рогом в грунт. При натя­жении каната рог зарывался. После этого пловец выныривал на поверхность и взби­рался на корабль. Держащая сила таких якорей оказалась значительно выше, чем у якорных камней и крестовин, утяжелен­ных камнями. Но ныряльщик мог ставить якоря-крюки только на малых глубинах. А как удержать судно на большой глубине?

Кто-то додумался у деревянного крю­ка с перекладиной сделать еще один рог. Теперь при тяге каната перекладина слу­жила рычагом, переворачивающим якорь на конец одного из рогов, который зары­вался в грунт. Так появились деревянные якоря, принцип действия которых по пра­ву считается классическим и продолжает использоваться в конструкциях служащих и поныне адмиралтейских якорей. По мнению ученых, их родина - Юго-Вос­точная Азия, время появления - второе тысячелетие до н.э., изобретатели - ки­тайцы, малайцы и другие нации-морехо­ды этого региона.

У этих якорей - два рога, веретено и перекладина, перпендикулярная плоско­сти рогов. Именно та перекладина, кото­рую позже назвали штоком, заменила труд ныряльщика: якорь, упав на дно, всегда опирается на один из концов штока и ос­нование рогов. Такое положение якоря неустойчиво и, как только возникает сила тяги на канате, якорь переворачивается на конец одного из рогов и начинает заглуб­ляться в грунт до тех пор, пока веретено не примет горизонтальное положение.

Якоря-крюки мореплавателей Древнего Востока

Деревянные якоря, изобретенные в глубокой древности, оказались очень жи­вучи: их можно встретить и сегодня на китайских и малайских джонках в Гонкон­ге и Сингапуре.

В самые отдаленные времена, пример­но с X века до н.э., якорные камни стано­вятся ритуальными, обрядовыми предме­тами. Так, в 1961 году в Саккаре (Египет) при исследовании мавзолея Мерукки - смотрителя царских пирамид - в цент­ральном зале был обнаружен якорный ка­мень пирамидальной формы. По мнению некоторых ученых, к таким якорям привязывали жертвенных животных. Около Марса Гавасис на побережье Красного моря было найдено место для жертвопри­ношений на открытом воздухе - алтарь, сложенный из якорных камней, который датируется II тысячелетием до н. э.

Вот они, пращуры адмиралтейского якоря!

По мере совершенствования техноло­гии изготовления якорей у мореходов ук­реплялась вера в то, что якорь способен оградить их от многих бед в море.

Вспомним, сколь зависимы от ветра и волн были древние мореплаватели! Сколь­ко раз их несовершенные, малоустойчивые корабли, плававшие в основном только с попутным ветром, становились жертвами бурь. Утлые суденышки дрейфовали вбли­зи опасных рифов и мелей по воле ветра и господствующих течений. В таких случаях вся надежда попавших в беду моряков воз­лагалась на «священный» якорь - самый большой и тяжелый из всех, находящихся на корабле. Им пользовались лишь тогда, когда судну грозила неминуемая гибель.

Мореплаватели древности были очень набожны и суеверны. Поэтому, чтобы при­дать «священному якорю» силу для борь­бы со злыми духами, населяющими море, изготовление его завершалось особым ре­лигиозным обрядом. В Древней Греции, например, после того как мастер заканчи­вал работу, якорь торжественно перено­сили в храм Зевса. Там целую неделю яко­рю торжественно воздавались пышные почести, курились благовония, произноси­лись молитвы, приносились жертвы... Пос­ле этого служители храма вырезали на ро­гах якоря священные знаки, назначение которых было расположить добрых духов и отвести от мореходов (обладателей яко­ря) злой дух, болезни и смерть. На штоке выбивалось стандартное клеймо-девиз: «Зевс - Бог всемогущий и спаситель».

В память о былом значении «священ­ного» якоря в латыни осталось крылатое выражение: "Sacram anchoram solvere" - «Спасаться священным якорем», то есть прибегнуть к последнему средству.

С развитием технологии выплавки железа якорь начинают делать железным, хотя штоки могли быть и металлически­ми, и деревянными. Как у греческих, так и у римских железных якорей было обычно по два рыма. Второй рым заводили сквозь утолщенную нижнюю часть рогов. Назна­чение этого рыма трактуют по-разному. Второй рым или просто отверстие есть и на многих современных литых якорях. К нему крепился буйреп - прочный конец с поплавком-томбуем, который делался из пробки и позволял, в случае отрыва якор­ного каната (якорь-цепи), вытащить якорь за буйреп. Древние были более бережли­вы, чем современные моряки! Они знали цену своим якорям и буквально молились на них. Ведь в VII-II веках до н.э. железо ценилось наравне с серебром и стоило в 120 раз дороже меди, попадавшейся лю­дям в самородках. Средним судовладель­цам якорь обходился в кругленькую сум­му. В античных якорях делали по два рыма. Нижний рым, уверяют некоторые ученые, служил для крепления якоря у борта.

Один из найденных в 1932 году в Италии на озере Неми якорей - кова­ный железный. Он состоит из трех плот­но скованных между собой брусьев мяг­кого железа. Масса - 545 килограммов, длина веретена - 3,5 метра. Шток яко­ря длиной 2,7 метра, съемный. Он встав­лялся в прорезь в верхнем конце верете­на и крепился плоской железной чекой. Лап на рогах нет. Нельзя не удивляться точности его пропорций, симметрии в чистоте поковки.

Находка на дне озера Неми. Деревянный и железный якоря «увеселительных галер» императора Калигулы

У второго якоря был литой свинцовый шток с отверстием в середине. Его длина - 240 сантиметров, масса - 450 килограмм. Насаженный на верхнюю часть соснового веретена, он закреплялся растительным тросом. Дубовые рога якоря были на кон­цах окованы для прочности железом. Дли­на якоря по веретену - 5,5 метра!

Оба якоря были предназначены для двух гребных кораблей - гигантов антич­ного мира, имевших внушительные размерения: длину 73 метра и ширину 21 метр. Правда, это были не транспортные или военные корабли, а так называемые «уве­селительные галеры», построенные в са­мом начале нашей эры по приказу римс­кого императора Калигулы, едва ли не са­мого расточительного и властолюбивого императора Древнего мира. К сожалению, эти корабли во время Второй мировой войны были сожжены немецкими фаши­стами...

По мнению ученых, появление якоря в том виде, в каком мы его себе представ­ляем, относят к V веку до н. э., однако от­носительно имени его изобретателя мне­ния исследователей расходятся. Плиний, например, приписывает изобретение яко­ря греку Евлампию (?), другие утвержда­ют, что его изобрел царь Мидас.

Вероятно, сразу после появления дву­рогого якоря со штоком его еще далекая от совершенства конструкция стала сим­волом мореплавания, дальних странствий, морской торговли. Моряки Античного мира, убедившись, что якорь не раз ока­зывался их единственным спасением в беде, стали считать его изображение сим­волом надежды. В искусстве Древнего Рима якорь - один из атрибутов аллего­рии радости и возвращения на родину после долгих и тяжелых скитаний на чуж­бине. В период возникновения христиан­ства якорь у многих народов, обитавших на берегах Средиземного моря, стал сим­волом непоколебимости, надежды и спа­сения. Может быть, это произошло пото­му, что в изображении якоря со штоком, развернутым в плоскости рогов, верхняя часть воспринималась христианами как знак креста. Говоря о якоре как о симво­ле надежды и мореплавания, следует ска­зать несколько слов о графическом изоб­ражении этого предмета. К сожалению, некоторые современные художники час­то путают изображение реального адми­ралтейского якоря со стилизованным. Когда надо изобразить настоящий якорь, они рисуют такой, у которого шток раз­вернут на 90 градусов. Эта ошибка, кото­рую можно простить мастерам изобрази­тельного искусства Древнего мира, слиш­ком часто попадает на страницы печатных изданий. Не блещут четкостью и завершенностью формы стилизованные изображения якорей на ленточках беско­зырок, эмблемах, нагрудных значках и ре­менных бляхах. Современная стилизация якоря зачастую невыразительна, весьма далека от оригинала - адмиралтейского якоря.

Современный адмиралтейский якорь. Один из самых надежных якорей

В одних случаях якорь изображен с обнесенным вокруг штока веретена и рогов Канатом или цепью, в других - без них (как, например, у французов). Анг­лийские моряки эмблему своего могуще­ственного Адмиралтейства в шутку назы­вают «позором моряков», поскольку на ней адмиралтейский якорь показан бук­вально запутавшимся в своем канате, что противоречит здравому смыслу и хоро­шей морской практике (ведь если «якорь не чист», надежды на него у моряков нет). Якорь-эмблему, используемую в совре­менном флоте, можно было бы сделать оригинальнее и красивее, если бы было принято стилизованное изображение якоря, учрежденное в Российском воен­ном флоте в 1882 году. Почему бы не ис­пользовать его в наше время?

Интересна старинная эмблема фран­цузского адмирала галерного флота. На ней вместо адмиралтейского якоря изображен четырехрогий якорь-кошка. Почему? По­тому что на гребно-парусных галерах никогда не применялись адмиралтейские якоря.

Значение якоря как символа надежды можно встретить в афоризмах и крылатых выражениях литературных источников многих стран мира.

В английском литературном языке можно насчитать десятки идиом и фигу­ральных выражений со словом якорь, име­ющих, помимо своего прямого значения, и переносный смысл. Например:

Sheet anchor of happiness - надеж­ный якорь счастья;

То anchor one"s hore in (at) - возла­гать надежды;

To lay anchor to wind ward - предус­мотреть опасность, принять меры предо­сторожности.

Наиболее распространенная у англи­чан пословица со словом якорь - Hope is my anchor - Надежда - мой якорь.

В письменном виде слово якорь впер­вые упоминается в русском языке в лето­писи Нестора «Повесть временных лет» - древнейшем из дошедших до нас письмен­ных памятников истории нашей Родины.

Там говорится, что по условиям мир­ного договора, продиктованного Олегом грекам в 907 году, русские помимо про­чей дани должны получать для своего фло­та якоря, паруса и снасти. Слово якорь из­давна бытовало в старинных русских по­морских пословицах и поговорках: «Вера - мой якорь», «Язык - телу якорь» и в других.

Не забывали о якоре и русские писа­тели-классики. Например, И.С. Тургенев писал: «Наша жизнь не от нас зависит; но у нас всех есть один якорь, с которого, если сам не захочешь, никогда не сорвешься - чувство долга».

Стилизованное изображение адмирал­тейского якоря - неотъемлемая часть эм­блем, знаков и печатей морских ведомств почти всех стран, имеющих флоты.

Поэтому якорь, ставший с давних вре­мен символом надежды, со временем стал символом мореплавания вообще...

Стремление к тому, чтобы при одина­ковом весе повысить держащую силу яко­ря, привело к установке лап на концах его рогов. Это новшество было осуществлено в начале пашей эры. Можно полагать, что лапы у якоря первыми стали делать, как утверждает римский писатель и консул Плиний Младший, древние жители Этру­рии - этруски, современником которых он являлся. На мраморной колонне в Риме, воздвигнутой императором Траяном око­ло 114 года в честь победы над даками, среди множества рельефов со сценами пе­риода этой войны имеется изображение этого якоря, которое считается классичес­ким: прошло почти девятнадцать столетий, а рисунок якоря не изменился.

В Средние века изготовляют только железные якоря с деревянными штоками. Судя по изображениям на миниатюрных старинных рукописях, монетах, печатях и картинах, можно с уверенностью сказать, что практически форма якорей в этот ис­торический период не менялась, за неболь­шим исключением. Так, например, в сере­дине или в конце XIV века на ладьях скан­динавов появились трех-, четырех-, пяти-и даже шестипалые якоря-кошки. Для ла­дей они были очень удобны: легкие и цеп­кие. Во время морских стычек с вражес­кими судами викинги часто применяли подобные якоря (значительно меньших размеров) как абордажные крючья. Для больших судов такой якорь был малопри­годен, но на галерах применялись только четырехрогие якоря.

Скандинавские корабелы сделали на своих судах важное усовершенствование: именно они стали первыми пробивать ску­лы корабля и делать клюзы для якорей.

Пользуясь якорями типа кошка без штока, они поняли, что если в скулах про­рубить отверстие, то при подъеме якоря его можно втягивать внутрь ладьи, пока он не упрется лапами в обшивку. Трудоемкая ручная операция - перевалка якоря через бот, угрожавшая риском пробить днище ладьи, стала ненужной.

Во времена крестовых походов стали строить грузо-пассажирско-военные суда - нефы - водоизмещением до 600 тонн. На нефах было до двадцати якорей весом от 100 до 1500 килограммов. Объяс­няется это тем, что в те времена шпилей еще не знали, якоря поднимались вручную, и если якорь не могли вытащить, то про­сто обрубали канат.

Размеры кораблей продолжали увели­чиваться. Основным ядром военных фло­тов великих морских держав стали галео­ны, каракки и галеасы. Водоизмещение испанских галеонов в среднем составляло 700 тонн. Однако среди них были и гиган­ты, как, например, знаменитый «Мадре де Диос» водоизмещением 1600 тонн и «Соверин оф зе Сиз» - 1530 тонн.

Корабелы научились строить надеж­ные мореходные суда и в других странах Европы, например во Франции и в Голлан­дии. Но вот с якорями для этих громадин дело обстояло плохо. Кузнецы не умели ковать надежные, прочные якоря для боль­ших кораблей. Для их изготовления пона­добились молоты потяжелее тех, которы­ми могли орудовать самые могучие моло­тобойцы Европы. В те годы такие молоты могла приводить в движение лишь сила падающей воды. Там, где ее не было, при­менялись рычажные молоты, приводимые в действие силой нескольких рабочих или лошади. Устройство их было весьма при­митивно: баба молота крепилась к канату, перекинутому через блок, закрепленный у потолка кузницы. Люди или лошадь тя­нули за канат. Подняв бабу молота на оп­ределенную высоту, по команде отпуска­ли канат, и баба падала на поковку на на­ковальне.

В середине XV века человек наконец научился применять водяные мельницы для приведения кузнечных молотов и ис­пользовать водяную энергию для движе­ния мехов, рычаги которых он соединил с колесами водяных мельниц.

Хотя металлургия и кораблестроение к концу XVII века сделали значительные сдвиги в своем развитии, якорь никаких изменений не претерпел. В принципе он остался таким, каким мы видим его на колонне Траяна в Риме. Правда, якоря, изготовлявшиеся в разных странах, отли­чались друг от друга.

Например, в таких морских державах, как Испания и Португалия (XV-XVII), якоря изготавливались с рогами, изогнуты­ми в форме дуги окружности. Почти ни­чем не отличались от них якоря Голландии, которая к началу XVII века вышла на пер­вое место в судостроении среди европейс­ких стран. Якоря английского производ­ства с XVII по XVIII век отличались от ис­панских, португальских и голландских якорей тем, что их рога делались совер­шенно прямыми от стыка с веретеном до носка рога.

Почти схожи с английскими якорями были якоря шведов и датчан. Практичес­ки единственным их отличием от якорей британцев являлся меньший угол отгиба рогов. Французы в этот период времени ковали якоря, рога которых были изогну­ты в форму дуги окружности или имели излом под задней кромкой лап.

Якоря с прямыми рогами ковали и в России. На смену им пришли более про­стые по форме якоря с округлыми рогами и веретеном. Со временем число якорей на больших военных кораблях увеличилось до десяти, причем каждый из них имел определенное наименование, назначение и место на корабле.

По назначению якоря делятся на ста­новые (в носу) - для удерживания судна на стоянке, и вспомогательные (в кор­ме) - для разворота судна, стоящего на становом якоре, удержания судна лагом к ветру (стоп-анкеры, верпы).

Самый большой якорь парусного ко­рабля - правый становой - называется плехт. В парусном флоте плехт являлся эталоном для расчета массы остальных якорей данного корабля, каждый из кото­рых был легче плехта на определенную часть.

Самый тяжелый из вспомогательных якорей - стоп-анкер - предназначался для удержания судна водоизмещением свыше 800 тонн в определенном положе­нии относительно волны, ветра или тече­ния. Стоп-анкер был обычно значительно легче станового якоря и размещался в кор­мовой части корабля. Корабли водоизме­щением 800 тонн и менее снабжались верп-анкером. Этот якорь используется в качестве станового якоря в случае его по­тери или в аварийных ситуациях, напри­мер, для снятия судна с мели, перемеще­ния его на другое место при отсутствии хода и так далее. В этих случаях верп заво­зится на шлюпках с кормы судна и сбра­сывается в нужном месте.

На правом борту парусного судна рас­полагается запасной якорь той (той-ан-кер). Он применялся в тех случаях, когда судно лишалось обоих якорей и требова­лось дополнительно отдать третий якорь. Той помещался позади правого станового якоря и принадлежал к судовым якорям малого размера. Левый становой якорь корабля называется дагликс. Он относил­ся к якорям средних размеров. Якорный канат дагликса назывался дагликс-тоу (дагликсовый канат). Кроме того, в трюме грот-люка находился большой запасной якорь - шварт. Веретено его принайтов­ливалось к стойке, поддерживающей бимс кубрика, а лапы зарывались в каменный балласт. Этот якорь для удобства хранил­ся без штока, который приделывался к нему по мере надобности.

Многовековой опыт выработал целый ряд правил и формул, по которым мож­но было весьма точно установить необхо­димую массу якоря для строящегося ко­рабля.

Одно из таких правил гласило: вес глав­ного, станового якоря, на который стано­вился основательно корабль (откуда и про­изошло его наименование - становой), на парусниках исчисляется так, чтобы вес якоря, выраженный в фунтах, превышал в цифровом выражении водоизмещение корабля, выраженное в тоннах. А толщи­на якорного пенькового каната определя­лась из расчета: полдюйма его толщины на фут ширины палубы корабля по мидель шпангоуту.

А вот в книге француза Бурде де Вильгета, которая называется «Наука морская, си-речь опыт о теории и практике управления кораблем и флотом военным, что с француз­ской книги перевел с присовокуплением к тому многих потребных изъяснений и действ издал Николай Курганов, майор и ма­тематических и навигационных наук про­фессор. Печатано в С.-Петербурге при Им­ператорской Академии наук», в разделе «О величине якорей» говорится, что для опре­деления массы самого большого плехт-якоря «надлежит взять 2/3 , ширины корабля и умножить кубично, а произведение разде­лить на 33, ибо сия пропорция голландская, а голландских фунтов в русском пуде 33. Ча­стное от деления число есть вес плехт-якоря в пудах. Дагликс-якорь весом в 9/10 плехта. Той-якорь в 9/10 дагликсла Половина тяже­сти плехта и дагликса, взятых вместе, будет вес шварт-якоря. Большой верп в 2/3 , веса дагликса, средний - в 2/3 или 1 /2 , а малый в 1/2 веса большого верпа».

В XVII веке в Английском военном флоте массу самого большого корабля бра­ли из расчета 2/3 общей массы всех его якорей. Существовали и «чисто русские» правила, которыми пользовались отече­ственные корабелы:

Вес якоря в пудах должен соответ­ствовать в цифровом выражении 1/4 пло­щади погруженной части миделя судна, выраженной в квадратных футах.

Для установления веса якоря, соот­ветствующего размерам корабля, надо площадь миделя умножить на 3 и, уменьшив полученное произведение на 1/6 часть его, результат принять за вес якоря в пудах.

Вес плехта, выраженный в фунтах, должен превышать в цифровом выраже­нии водоизмещение корабля, выраженное в тоннах.

В наше время судостроители для вы­бора массы якоря пользуются таблицами классификационных обществ - Регистра РФ, Регистра Ллойда, Бюро Веритас и т. д.

Эти таблицы рассчитаны по форму­лам, которые в зависимости от известного водоизмещения эмпирически вычислен­ных коэффициентов дают возможность определить массу станового якоря в кило­граммах.

Надо сказать, что масса якоря, вычис­ленная по этим формулам, всегда близка к массе, определенной по упомянутым пра­вилам. Опыт есть опыт!

С момента появления на кораблях первых металлических якорей и до насто­ящего времени моряков беспокоила и бес­покоит их прочность. Очень часто жизнь моряков зависела только от прочности со­единения рога с веретеном. Большинство кораблекрушений близ берегов происхо­дило именно из-за перелома рога в стыке с нижней частью веретена.

Анализируя довольно частые случаи аварий и кораблекрушений вблизи опас­ных берегов, произошедшие в Английском флоте в начале XIX века, один из чиновни­ков королевской верфи в Плимуте Ричард Перинг пришел к выводу, что главная при­чина этих происшествий - недостаточная прочность якорей английского производ­ства. В поданной на имя первого лорда за­писке Перинг утверждал, «...что в техноло­гии их изготовления была допущена какая-то ошибка...». Основной недостаток, по его мнению, таился в том, что далеко не каж­дому якорному мастеру удавалось как сле­дует сварить наружные и внутренние бру­сья, составляющие сборку веретена или рогов якоря. Однако доклад чиновника плимутской верфи остался без внимания. Но он не сдавался. На свой страх и риск Перинг проделал тщательную техничес­кую работу по исследованию конструкции якорей - английских, французских, рус­ских, голландских. И вот в 1815 году он просит Адмиралтейство рассмотреть и ис­пытать его якорь. Но и эта просьба осталась без внимания. А английские корабли продолжали терпеть аварии из-за плохих якорей. Только семнадцать лет спустя пос­ле изготовления якорь Перинга достави­ли на военно-морскую базу в Чатан. С виду это был обычный якорь в две с половиной тонны, отличавшийся от своих собратьев лишь более короткими и толстыми рога­ми и веретеном, имеющим по всей длине эллиптическое (вместо квадратного) сече­ние. После самых суровых испытаний его на прочность членам комиссии ничего не оставалось, как признать: якорь, придуман­ный простым клерком, оказался прочнее якорей для «флота ее величества», а Ричар­ду Перингу выдан был патент или, как тог­да говорили, «привилегия» на его изобре­тение.

В чем же заключался секрет повышен­ной прочности якоря Перинга? Новше­ство состояло в том, что вместо обычно употребляемого для изготовления якоря брускового железа Перинг применил же­лезные полосы шириной от 3 до 10 дюй­мов при толщине в 1/5 и 1/7 толщины ве­ретена. Это дало ему возможность луч­ше проварить сборку веретена и рогов. Перинг изменил и пропорцию якоря: ве­ретено и рога стали короче и толще, а се­чение веретена, как уже было показано выше, стало эллиптическим.

Существенным недостатком нового якоря была очень трудоемкая работа по его изготовлению: ручной молот слишком слаб, а паровой неудобен.

Вот почему спустя десять лет после появления якоря Перинга английский ад­мирал Уильям Паркер предложил Адми­ралтейству новый якорь. Он упростил тех­нологию соединения рогов с веретеном и изменил основные размеры якоря. Имен­но этот якорь в 1852 году был рекомендо­ван специальным Комитетом, образован­ным при английском Адмиралтействе, как оптимальный эталон типа якоря для ис­пользования на военных кораблях и тор­говых судах британского флота. Этому ре­шению предшествовали специальные сравнительные испытания многих якорей других конструкций, которые экспониро­вались на проходившей в Лондоне Боль­шой королевской выставке.

Внося якорь Паркера в протоколы испытаний, члены Комитета нарекли его якорем адмиралтейского образца (Admiralty Pattern Anchor). Отсюда и его современное название - адмиралтейс­кий якорь. Старые якоря этого типа, но с прямыми рогами и длинным веретеном, англичане стали называть якорями старо­го чертежа с длинным веретеном или ста­рым простым (old plain), или длинновере-тенным (long shanked).

Название «адмиралтейский якорь» очень быстро и прочно вошло в обиход в английском флоте, а откуда перекочевало и на другие флоты, включая и российский. С тех пор и повелось: адмиралтейский якорь.

Недопустимую ошибку вносят те ис­торики, которые считают, что металлургия в нашей стране стала развиваться со вре­мен Петра. Русские умели изготавливать железо задолго до него, а что касается же­лезных якорей, то их ковали еще до кре­щения Руси.

Еще до Петра I якорное производство широко развернулось на берегах Волги. Веками это ремесло процветало в Ниже­городской губернии. Своими якорными мастерами когда-то славились также Ярос­лавль, Вологда, Казань, Городец, Воронеж, Лодейное поле, многие города Урала. Име­на добрых якорных мастеров были извес­тны далеко за пределами городов, где они работали. В 1667 году, когда Россия стро­ила свой первый боевой парусный корабль «Орел», кузнецы из села Дединово и Ко­ломны не согласились ковать якоря, и ма­стеров пришлось выписывать из Казани.

Развернувшееся при Петре I отече­ственное кораблестроение, в результате которого Россия получила сотни кораблей, повлекло за собой быстрое развитие куз­нечного дела. Петр I сам был неплохим Кузнецом, и к кузнецам он всегда относился с большим вниманием и заботой. Но и спрос с них был велик. От якорного мас­тера Петр I требовал не просто «управле­ния работы с прилежанием и добрым ма­стерством», как от других кузнецов, а «ве­ликое прилежание и крайнее искусство». Якорному мастеру напоминалось особо, что именно он должен держать ответ, если авария корабля произойдет из-за полом­ки якоря: «Понеже в том вся целость ко­рабля состоит, в чем он должен ответ дать, ежели что несмотрением будет сделано». Чтобы повысить надежность якоря и убе­речь корабль от аварии, при Петре I они подвергались суровому испытанию на прочность. Кроме того, для изготовления якорей шло самое лучшее железо, которое по своему качеству превосходило англий­ское. Вот почему русские якоря пользова­лись за границей большим спросом.

Какова же была форма русских яко­рей в Петровскую эпоху? В отечествен­ной практике кораблестроения того времени преобладали голландские ме­тоды, и Петр I приказал якоря «делать по голландскому чертежу», то есть с изогнутыми в виде дуги окружности рогами. В соответствии с выпущенным Петром I 15 апреля 1722 года «Регла­ментом об управлении Адмиралтейства и верфи», якоря положено было делать утвержденной пропорции из доброго железа и смотреть накрепко, «чтобы прутья крепко и плотно добрым желе­зом были связаны перед тем, как станут класть в горн». При нагреве в горне предписывалось тщательно следить за тем, чтобы металл «ни пережечь, ни хо­лодно вынять, дабы плотно сварилось везде и непроварки б не было». Те же условия следовало соблюдать и «в при­варивании рогов к веретену», и во вре­мя «битья на наковальне».

Якоря для больших кораблей русско­го флота изготавливались в И жоре, где в 1719 году по указу Петра I были основа­ны Адмиралтейские заводы. Кузнечные молоты на этих заводах приводились в движение от водяных колес. В России со вре­мен Петра I каждый линейный корабль снабжался пятью якорями.

Кроме якорей голландского образца при Петре I изготавливали и другие яко­ря. Известно, что за десять лет до смерти Петр I стал заменять голландских кора­бельных мастеров, трудившихся на рус­ских верфях, английскими. Именно поэто­му в России получили распространение «якоря английского чертежа» - с прямы­ми рогами.

К середине XVIII века производство якорей в России достигло своего совер­шенства. К этому времени в России выра­ботался свой национальный тип якоря, отличающийся своими пропорциями от якорей голландцев, англичан и французов. После смерти Петра I самые тяжелые яко­ря ковали на Боткинском заводе: они ве­сили до 336 пудов (это почти 5,5 тонн!). Ими снабжались самые большие линей­ные корабли русского флота, для их поков­ки брали лучший металл, их делали лучшие мастера, они выдерживали самую суровую пробу из всех, когда-либо существовавших в истории металлургии.

Прежде чем приступить к сборке час­тей якоря, делали его чертеж в натураль­ную величину и по нему изготовляли ле­кала. Все размеры готового якоря должны были точно соответствовать этим лекалам. До 1838 года на всех заводах Урала якоря изготавливались по так называемому рус­скому способу, а позже - по способам Перинга и Паркера. Работы по изготовле­нию больших якорей в XVIII-XIX веках во всем мире включали в себя следующие процессы: сборку из железных брусьев или пластин отдельных частей якоря, их про­варку в горнах или печах, отделку под мо­лотом, сноску веретена с рогами и окон­чательную отделку сваренного якоря.

Изготовление такого якоря вылива­лось в поистине адский труд. Смело мож­но утверждать: в перечне кузнечной про­дукции прошлого века нет вещи, которую бы изготавливали с таким усердием и вниманием, как якорь. Каждый якорь, сделан­ный на Урале, справедливо заслуживал название Царь-якорь, и каждый из най­денных уральских якорей достоин того, чтобы установить его на постамент, подоб­но тому как это сделали с Царь-пушкой и Царь-колоколом, хотя первая ни разу не выстрелила, а второй ни разу не зазвонил, в то время как якоря Урала долго и верно служили сильному русскому флоту при Ушакове, Лазареве и Нахимове.

Якорь Холла. Первый якорь этого типа изготовлен в 1888 году в Шеффилде (Великобритания). Якоря этого типа очень технологичны и наиболее быстро «забирают грунт». Первоначально применялись якоря, со штоком, но затем от них отказались

Какова же масса самого большого яко­ря, изготовленного в России? Существует мнение, что самые тяжелые в России ад­миралтейские якоря были изготовлены для осуществления спуска на воду линей­ных крейсеров «Бородино», «Измаил», «Кинбурн» и «Наварин». Эти, огромные по тому времени, корабли водоизмещением 32 500 тонн были спущены на воду (но недостроенные) со стапелей Балтийского завода и завода «Новое Адмиралтейство» в 1915-1916 годах. Якоря, масса которых достигала почти десяти тонн, имели дере­вянные штоки.

Учитывая огромные трудности, связан­ные с изготовлением больших якорей, мож­но утверждать, что стоимость «символов надежды» сто лет назад была непомерно высокой. Например, на Боткинском заво­де пуд якоря обходился казне (с накладны­ми расходами) в 4 рубля 99 копеек. Таким образом, якорь, например, на линейном корабле «Двенадцать Апостолов» весом в 330 пудов стоил около 1650 рублей. По тем временам деньги большие!

Развитие флота, особенно увеличение размеров судов и стремление избавиться от громоздких устройств для крепления яко­рей со штоками в носовой части судов, по­требовало создания конструкций якоря, удобных в обращении при их креплении по-походному и обладающих повышенной дер­жавой силой. В последней четверти XIX века появляются многочисленные виды якорей. Практически все якоря изготовляются с по­воротными лапами и без штока. В Англии в 1885 году Адмиралтейство провело серию испытаний и опытов для выявления лучше­го якоря. В 1891 году английское Адмирал­тейство испытало якоря Ингефильда, Хол­ла, Байерса. Их отдавали с одного и того же судна поочередно, и место падения отме­чали буйком. Затем машина работала сред­ним ходом назад 20 минут, в течение кото­рых водолаз следил в воде за маневром и определял положение якоря. На этот раз предпочтение было отдано якорю капита­на Холла, который глубоко зарывался в грунт при его протаскивании по грунту лишь на несколько футов.

В 1970-х годах требования к якорям и якорным цепям во всем мире уже опреде­лялись государственными стандартами и правилами морских классификационных обществ: Регистра Ллойда - в Великобри­тании, Бюро Веритас - во Франции, Севе­ро-Германского Ллойда - в Германии, Американского бюро судоходства - в США, Российского регистра - в России. Без одобрения этих организаций ни одна появившаяся конструкция якоря не при­нималась к массовому производству.

Якорь системы русского инженера И. Матросова с якорь-цепью

Из двух тысяч запатентованных якорей в ме­талл воплотилось не более ста типов. В Рос­сии наиболее распространенным якорем для больших боевых кораблей и грузо-пассажирских судов был принят якорь Холла Правда, несколько якорей повышен­ной держащей силы запатентовано и в нашей стране. Самые оригинальные литые конструкции созданы в 1943-4946 годах советским инженером И. Матросовым. У этого якоря функции штока выполня­ют выступы на лапах. Неоднократные ис­пытания на величину держащей силы на­глядно показали его неоспоримые преиму­щества в сравнении с адмиралтейским и холловским якорями на различных видах грунта. Технология изготовления якоря Матросова не сложнее, чем технология из­готовления якоря Холла. Поэтому более чем странно, почему этот тяжелый якорь в своем литом варианте не пошел в массо­вое производство.

До развала Советского Союза якоря-тяжеловесы для наших атомных ледоко­лов и крупнотоннажных сухогрузов и тан­керов выпускались на заводе в Николаеве. Вес якорей, необходимых для вооружения того или иного судна, определяют исходя из его грузовместимости, а у военных ко­раблей - в зависимости от водоизмеще­ния. Так, восемнадцатитонные якоря были установлены на первых советских супер­танкерах типа «Крым» грузовместимос­тью 150 000 тонн. При водоизмещении тяжелого авианесущего крейсера (ТАКР) «Адмирал Флота Советского Союза Кузнецов» 55 600 тонн масса его основного яко­ря - 15 тонн, а одного звена якорь-цепи - 66 килограммов. Каждое такое звено сделано из стального прута диамет­ром 82 миллиметра, другими словами, якорь-цепь калибра 82 миллиметра.

После длительного плавания коман­да, отданная с главного командного пунк­та, - «По местам стоять, на якорь стано­виться» - звучит для экипажа, как музы­ка. Это значит, что предстоит скорая встреча с родными и близкими, что моряк под ногами вновь почувствует твердую почву, что закончатся бессонные ночи и непрерывная борьба с океаном, который в любую минуту может разъяриться и по­губить судно.

Вперед
Оглавление
Назад